– Назови меч по имени, – приказал Мэт.
– Мэт, – снова прошептал Дэррик, страдая так, словно только что стал свидетелем смерти друга.
Нет, он не вообразил себе голос Мэта – голос был реален… и звучал в его голове.
– Назови меч по имени, неуклюжий ты простофиля, – опять велел Мэт.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросил Дэррик.
– То же, что и ты, – ответил Мэт, – только вижу я все, черт побери, получше тебя. А теперь призови силу меча, прежде чем вас снесет с этих скал и швырнет прямо в лапы стражи. Нам сегодня надо еще кое-куда сходить.
– А как мне призвать меч? – спросил Дэррик.
– Выкрикни его имя.
– Какое имя?
В замешательстве Дэррик просто не мог вспомнить.
– Ярость Шторма, – терпеливо напомнил Мэт.
– Ты жив?
– У нас сейчас нет времени разбираться в этом. Мы в трудном положении, а ведь надо еще побороться с Кабраксисом.
Корпус парусника снова заскрежетал о камни, качнувшись еще сильнее, чем прежде. На миг Дэррику показалось, что судно сейчас освободится.
– Ярость Шторма, – сказал Дэррик, сжав эфес обеими руками, не зная, чего ожидать. Непривычная вибрация снова пробрала его до костей.
Мгновение – и холодный голубой свет побежал по клинку. Но жара в нем не было, и, несмотря на яркость, сияние это не резало глаза.
Испускаемый мечом магический свет легко рассек тьму, запеленавшую речной берег. Голубые отблески задрожали на воде, вливающейся в разрушенную секцию восьмифутовой сточной трубы, проходящей под церковью. Столкновение корабля с берегом разрушило парапет и открыло канализационный туннель – и для глаз, и для входа.
– Вот она, – объявил Тарамис.
А Дэррик прошептал:
– Мэт.
Ответа не последовало, лишь самый обычный бриз прошелестел в провисших снастях.
Парусник, груженный китовым жиром, взбрыкнул снова, скользнув на четыре-пять футов назад, почти сойдя с мели.
– Мы теряем корабль! – воскликнул Тарамис. – Вперед! Быстрее!
И он перешагнул через поручни и ступил на берег во главе отряда.
– Иди! – шепнул Мэт в сознании Дэррика – голос его был теперь еще дальше, чем прежде.
Ошеломленный, желающий знать, как мог Мэт говорить с ним, терзаемый мыслью, что друг, возможно, действительно как-то выжил, Дэррик перелез через перила, покидая корабль в тот момент, когда парусник опять дернулся. Еще один толчок течения – и корабль освободится. Оказавшись на отмели, Дэррик бросился вперед.
И сразу приземлился в грязь – сапоги разъехались, он поскользнулся, взмахнул руками и плюхнулся лицом в холодную вязкую дрянь. Течение реки омыло его, промочив до нитки и бросив в озноб. Рана же в боку, напротив, горела, словно пронзенная раскаленной сталью.
Остальные бойцы попрыгали вслед за ним, большей частью тоже оказываясь в скользкой тине, но последние воины высадились уже в реку, и, если бы остальные не помогли им, их бы унесло течение. Пока люди собирались вместе, «Лазурный зефир» служил им защитной стеной. В бок корабля втыкались стрелы, летящие с приближающегося судна охранников.
Тут горящий корабль вздрогнул в последний раз и поплыл, уносимый быстрой водой. Шхуне стражников удалось уклониться от превосходящего ее размерами судна, но поднятая «Лазурным зефиром» волна и суета людей, уводящих лодку от столкновения, едва не опрокинула корабль охраны. А грузовоз поплыл вниз по реке, к стоящим на якоре судам, обещая всевозможные разрушения еще до того, как Брамвелл увидит новое утро.
– Проклятие, – выругался Палат. – Мы же сожжем этот несчастный городишко дотла, пытаясь спасти его.
– Если это случится, – сказал Тарамис, – пусть лучше люди займутся восстановлением своих домов, чем строительством церквей для демонов.
Оскальзываясь и чертыхаясь, Дэррик последовал за мудрецом в канализационный туннель. Он только сейчас заметил, что меч его снова потускнел, позволив факелам и фонарям воинов Тарамиса заботиться об освещении.
Труба оказалась наполовину погружена в воду. Рейд Тарамиса по трактирам Брамвелла был ненапрасным – он разведал все точно: и место, и связанные с ним проблемы. Столкновение с грузовозом пробило стену, как и планировал мудрец, но степень повреждений оказалась куда грандиознее, чем мог себе представить Дэррик. Сквозь широкие, размером с кулак, трещины в скрепленной известью кирпичной стене обильно лилась вода – ее и так тут стояло по пояс, но уровень поднимался все выше и выше. Стенки трубы обросли мхом и слизью, под зловонной водой колыхалась тина, затянувшая каменный пол.
Тарамис остановился посреди широкого коллектора, озираясь по сторонам.