Глава 24
Шлепанье по воде ног охранников, бегущих по туннелю, неуклонно приближалось, звуча все громче и громче в ушах Дэррика. Но, по крайней мере, в этой части стока уровень воды не доходил до коленей и течение ослабело.
Дэррик чувствовал, что его предали. Голос, который он принимал за голос Мэта, был всего лишь еще одним коварным трюком демона. Глядя на меч, он понимал, что оружие послужило приманкой в хитрой ловушке.
– Нет, – сказал Мэт. – Тут ты и должен был оказаться. Не разводи сопли, будь уверен в себе, и тогда тебе все откроется.
– Что… все? – едва не крикнул Дэррик.
Тарамис и другие бойцы повернулись к нему, а плеск воды под ногами церковной стражи стал еще слышнее.
– Нас было трое в той пещере, когда Кабраксис вступил в наш мир, – ответил Мэт. – Магия, которую выпустил Баярд Чолик, открывая врата Преисподней, пометила нас всех. Сомнения в твоей голове, Дэррик, – это игра Кабраксиса твоими страхами. Ты просто держись прямо по курсу.
– Трое? – повторил Дэррик. – Нас было не трое.
Разве что считая Баярда Чолика.
– Там был третий, – настаивал Мэт. – Мы все потеряли что-то той ночью, Дэррик. И теперь должны держаться вместе, чтобы вернуть утраченное. Демоны никогда не входили в мир смертных, не посеяв семена собственного уничтожения. И лишь от людей зависит, обнаружат ли они эти всходы. А я? Я долго был потерян, но ты нашел меч Хоклина, и я вернулся к себе и к тебе.
Дэррик в сомнении тряхнул головой.
«Ты никчемен, мальчишка! – рявкнул в голове голос отца. – Ты не стоишь даже времени, которое потребовалось бы, чтобы прикончить тебя. Может, я просто подожду, пока ты станешь чуток побольше, нагуляешь за мой счет мясца на костях, и тогда сдеру с тебя шкуру, разрублю и продам как свинину, а всем скажу, что ты сбежал из дому».
Старый страх задрожал в Дэррике. В окружающих тенях он почти видел отцовское лицо.
– Дэррик, – окликнул Тарамис.
Он ясно слышал зов, но обнаружил, что не может ответить. Воспоминания и прошлый страх поймали его в капкан. Вонь гнилой соломы и стойла за лавкой мясника наполнили ноздри, а люди рядом и каменная сточная труба казались лишь сном.
– Давай, Дэррик! – кричал Мэт. – Да очнись ты, черт побери! Кабраксис нашел, за что ухватиться в тебе. Меня этот грязный демон загнал на пути призраков и потерял, и я бы, может, все еще скитался бы там, не отыщи ты клинок Хоклина, и ты же сделал это!
Дэррик чувствовал меч в своем кулаке, но винил его за то, что он завел их в тупик. Может, Мэт еще и верит, что клинок этот – талисман силы, оружие, предназначенное побеждать демонов, но Дэррик так не считает. Эта вещь проклята, как и все подобное оружие, о котором ему рассказывали. Палат владел заговоренным клинком; он знал, что говорит, злословя меч Хоклина.
– Это демон в тебе, Дэррик. Будь сильным.
– Я не могу, – прошептал Дэррик. Он смотрел, как в дальнем конце туннеля собираются факелы приближающихся стражников.
– Что ты не можешь? – спросил Тарамис.
– Не могу поверить.
Всю свою жизнь Дэррик учил себя не верить. Он не верил, что отец ненавидит его. Не верил, что отец виноват в том, что он избит. Он привыкал верить, что жизнь – это сменяющие друг друга дни в лавке мясника и что хороший день – тот, в который побои не превратили тебя в калеку.
– Но ты сбежал оттуда, – напомнил Мэт.
– Я сбежал, – прошептал Дэррик, – но не смог оставить прошлое позади.
– Ты можешь.
– Нет, – сказал Дэррик, глядя на стражу.
– Они выжидают, – заметил Палат. – Нас слишком много, им нас не взять, не потеряв с десяток своих. Так что они задержатся, стянут сюда побольше лучников и тогда уж разберутся с нами.
Тарамис шагнул к Дэррику:
– С тобой все в порядке?
Дэррик не ответил. Им овладело ощущение безнадеги, и он тщетно пытался справиться с ним. Это чувство давило на грудь и плечи, мешало дышать. Весь прошлый год он топил жизнь в бутылке, на дне стакана, в кувшине с дешевым вином в каждом захудалом кабаке, мимо которого пролегал его шаткий путь. А потом он сделал ошибку, решив протрезветь и поверить, что в жизни есть еще что-то, кроме пустоты.
Кроме неудач и ощущения собственной ненужности, преследовавших его всегда.
«Ничтожество!» – обрушился голос отца.
Зачем надо было спасать себя? Чтобы умереть в конце разрушенной канализационной трубы, как крыса? Дэррику хотелось рассмеяться, но заплакать ему хотелось еще сильнее.
– Дэррик, – позвал Мэт.
– Нет, Мэт. Я и так далеко зашел. Пора все заканчивать.