Я в бешенстве пришел к себе в кабинет и тут же по селектору запросил Татьяну Юрьевну.
- Где Гулям Шакирович? Срочно его ко мне.
- Андрей Николаевич, он заболел.
- Когда?
- Позвонил пол часа назад, сказал, что у него бюллетень.
- Вот...
Я все же не выругался, а швырнул трубку и тут же звонок опять заставил ее поднять.
- Ну что, бунтарь, небось ищешь своего заместителя, чтобы снять с него скальп? - это голос Виктора Владимировича.
- Ищу.
- Успокойся. То что он передал сведения генеральному, это никто не сомневается. Лучше его не трогай. Я вот хочу предложить тебе одну вещь. Мой цеховой технолог попробовал связать отходы, которые выливаем на свалку, с диизоцианатами и получил хорошую прочную пену, по теплоизоляционным свойствам не хуже стекловаты. Что если тебе попробовать этой смесью залить незащищенные трубы от завода до города. Представляешь, как быстро все закончишь, не за три недели, как ты расписал в плане, а за три дня. Освободившихся рабочих сразу перебросишь в город и там все выполнишь быстрее...
Где то я это слышал. Ну конечно, в зеленой папке, тоже о пене что то было в одном институте...
- Я не против. Где достать диизационаты?
- Для чего я на охоте тебя знакомил с Михалычем, самый толковый здесь снабженцем? Он тебе все достанет, только звякни ему. Всего то нужно пять бидонов на десять километров труб... Завод от этого не обеднеет. А технолога, я тебе командирую, пусть поможет...
- Спасибо, Виктор Владимирович.
- Э... Так не открутишься, коньяк с тебя.
- Договорились.
Всю неделю мы с Катей редко разговариваем. Она возвращается где то в час ночи и так как в доме холодновато, тепла еще не подали, тихонечко подкатывается мне под бочек. Так и спим, утром я просыпаюсь от трезвона будильника и, стараясь не шуметь, быстренько сматываюсь на завод.
Идет заливка труб пенным составом. Я с удивлением смотрю на этот процесс. Из двух баков, в одном наши отходы, в другом диизоционат, растворы поступают в смеситель и выливаются на металл. Темная смола заливает трубу и на глазах начинает светлеть от массы пузырьков, шевелится и расти. Вскоре пена застывает и образуется прочная, ярко - желтая кора - поверхность.
Мы уже подошли к городу, осталось залить каких то сто метров труб и тут меня вызвали к генеральному.
- Андрей Николаевич, вы понимаете, что вы наделали? - сразу же набросился он на меня, когда я вошел в кабинет.
- Я ничего не понимаю.
- Вот именно. Ваша самодеятельность с пеной вызвала целую бурю в горсес, во всех вышестоящих органах и Госстандарте.
- В чем дело?
- Во первых, у вас нет сертификата, ТУ или МРТУ на данный материал и нет разрешения сан служб на выполнение работ и эксплуатацию материала. Во вторых, пена пожароопасная, какой-нибудь хулиган подожжет ее и все труды полетят насмарку. Десятки километров труб будут гореть как факел. В третьих, медики утверждают, что изоционаты, являются вреднейшим продуктом, выделяющим нитросоединения и по этому все отражается на рабочих, покрывающих трубы. А при горении ваши пены, вообще ядовитые газы могут вызвать смерть.
- А разве наша продукция не ядовита при горении?
- Причем здесь наша продукция, она здесь не горит. Разговор о другом, вы заливаете трубы нестандартным материалом, который не соответствует существующим в стране ТУ или МРТУ и нигде не утвержден Госстандартом.
- А что нам мешает утвердить?
- То, что мы не какой-нибудь НИИ, а производство. Учитывая все ваши недосмотры, я приказываю прекратить работы и прошу вас послать рабочих снять пенное покрытие и заняться обмоткой труб стекловаты в соответствии с утвержденным графиком.
- Да это же километры покрытия...
- Вот что вы наделали...
- Я не могу издать такое распоряжение.
Директор сочувственно смотрит на меня и я понял это конец.
- Андрей Николаевич, я понимаю, сделать обратный шаг очень трудно, это престиж и ваша совесть. Трудно после этого смотреть коллегам в глаза, если сделана такая грубая ошибка...
- Это не ошибка...
Генеральный поморщился.
- Вы так ничего и не поняли. Тогда я приму такое решение. Приказ о снятии пены и замене ее на стекловату издам я.
- Раз такое дело, я, с вашего разрешения, пойду заниматься своими делами.
- Идите, идите...
Расстроенный завалился в свой кабинет и тут же набрал телефон Виктор Владимировича.
- Але, - слышу его голос.
- Это, Андрей Николаевич.
- А... Я то тебя ловлю, а его то говорят все нет, да нет.
- Я по поводу пены...
- Знаю. Уже все знаю. Только не думай, что я тебя подставил, это целая банда ополчилась против тебя.
- Так что же мне делать?
- Что хочет генеральный?
- Он хочет пену содрать и все покрывать по новой - стекловатой.
- Не думай, что он дурак и ничего не понимает, это все политика. Сейчас ты показал один из вариантов использования отходов, а вот это то дирекции и не надо.
- Но это же миллионы прибыли, если использовать...
- Андрей, успокойся. Пока для предприятия это миллионы убытков. Представь, что заварится, если мы начнем готовить из отходов сырье для народного хозяйства, это исследование и технологическая разработка системы очистки полиолов и добавления всяких компонентов, до доведения свойств материала до европейских стандартов, закупки и установки нового оборудования, расширения завода, увеличения мощностей, поиски потребителей, транспортировка и так далее. Дешевле все сжечь.
- Так что же дальше?
- Ждать.
- Чего?
- Время нас лечит, время и калечит. Ждать того момента, когда все это рухнет. Когда-нибудь все равно, это должно случиться.
- Григорий Павлович не дождался, не будет ли это и со мной?
- Это знает один бог.
Вышел приказ, об отделении от отдела главного энергетика, особой монтажной группы под управлением Гуляма Шакировача, которая должна заниматься всеми техническими вопросами, вплоть до отепления трубопроводов и ремонта энергетических систем вне завода. Этой группе предписывалось снять с труб пенное покрытие и замене его стекловатой.
Наступили холода. Первый снег покрыл землю и немного скрасил заунывный и черный цвет природы. У нас в доме, как и во всем городе, еще холодно, тепло не дали. Конечно, и заводские, и городские власти во всем обвиняли меня, но не старались особенно задевать. Мало того, черная "Волга" прекратила стоять под окнами и пугать наглой слежкой.
Неделя кончилась и Катя опять назначена работать в утро.
Прошло два месяца. Зима полностью завладела природой, морозы до 25 градусов разукрасили дома и деревья инеем. Город утонул в сугробах. Два месяца не жгут отходы, северный ветер не позволяет делать этого, иначе вся эта гадость пойдет на нас. Виктор Владимирович пригласил нас с Катей на лыжную прогулку.
- Пойдемте, пойдемте, иначе вы не увидите прелестей сибирской зимы, уговаривал он меня по телефону.
- У нас нет лыж...
- Это ерунда. У вас наверно 44, я достану ботинки с креплениями, а у Катюши еще проще, 36-37 везде есть, я у дочки лишнюю пару лыж возьму.
- Катя, ну как, пойдем? - оборачиваюсь к ней.
Она кивает головой.
- Мы согласны.
- Вот и хорошо. Завтра воскресение, я буду у вашего дома около 9 часов, готовьтесь.
Он приехал с дочкой Оленькой, которой было около 16 лет. Эта почти уже взрослая девушка в мохнатом свитере и вязанной шапочке, после того как мы поздоровались, огромными глазами глядела на меня.
- Так вот вы какой?
- Что такое? Чем я вас напугал?
- Да не напугали. Я много слышала о вас и представляла таким огромнымогромным.
- Виктор Владимирович, что вы такое наговорили обо мне?
Тот улыбается и ласково гладит дочку по плечу.
- Это не я. Это она в школе наслышалась, на улице.