Акция готовилась в глубокой конспирации. Участники заранее договорились собираться отдельными группами возле Музея В. И. Ленина, Исторического музея и Манежа. Однако когда они подошли туда, то увидели, что чуть ли не по всему периметру Манежной площади стояли автобусы. Кто-то из собравшихся пошутил: «Это для нас». Многие призадумались. Еще свежи в памяти были случаи, когда участников пикетов заталкивали в автобусы и вывозили за город. Одно было ясно: к демонстрации власти были уже готовы. И вот настало условленное время, и большинство шагнули через невидимую черту, вышли на площадь, развернув над головами лозунги:
Прекратить работы на Поклонной горе!
Требуем восстановить Поклонную гору!
Требуем встречи с М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным!
Долой саботажников перестройки!
Статус историко-патриотическому объединению
«Память»!
Память народа священна!
Началось многочасовое стояние. К собравшимся вышел председатель Моссовета В. Сайкин, то угрожая, то упрашивая разойтись. Наконец нам сообщили, что состоится встреча с Б. Ельциным в Моссовете. Предлагалось всем сесть в автобусы, которые довезут до Моссовета. Васильев сразу понял, какой подвох таится в этом предложении: их могли посадить в автобус и насильно вывезти из Москвы. Потому от этого предложения отказались наотрез. Переговоры вел Дим Димыч. От имени всех присутствовавших он заявил Сайкину, что демонстранты пойдут к Моссовету пешком, построившись в колонны и развернув свои транспаранты.
Наконец Сайкин после долгих согласований согласился на проход колонной, но потребовал убрать транспаранты. Еще не менее часа торговались по поводу транспарантов. А время шло, вокруг Манежной площади собирались огромные толпы зевак. Некоторые из них присоединялись к нам. В число демонстрантов стали внедряться провокаторы, призывавшие безоружных людей пойти походом на Кремль. Громко, как резаная, визжала какая-то пожилая еврейка и вопила: «Это еврейский погром, это еврейский погром…» Через оцепление в сторону демонстрантов, несмотря на запреты милиции, прорывалось все больше и больше людей, возвращавшихся с работы. Власти начинали терять контроль над ситуацией и поэтому согласились с требованиями демонстрантов.
Довольно быстро «Память» построились в колонну, развернув знамена и лозунги. Это был настоящий триумф патриотических сил. Шествие собрало толпы зевак, многие из которых поддержали патриотов.
Демонстрация имела широкий резонанс, поскольку поставленный «Памятью» ультиматум, а именно встреча с Михаилом Горбачевым или Борисом Ельциным, был выполнен. Горбачев, по своему обыкновению, не решился выходить к народу. А вот стремительно набирающий политический вес Борис Николаевич, тогда первый секретарь МГК КПСС, принял делегацию во главе с Васильевым в Мраморном зале:
— Вы просили встречи — и я приехал. Чтобы говорить на равных.
Первый секретарь пообещал сократить приток в Москву лимитчиков, разобраться с прохождением писем, бороться с бюрократическим аппаратом, активизировать борьбу с пьянством, а о регистрации общества «Память» — подумать.
— Как говорится, до новых встреч! — сказал на прощание первый секретарь, а освещавший встречу корреспондент «Московских новостей» добавил: «Когда и по какому поводу будут эти встречи — гадать не стоит. Жизнь подскажет. Та самая жизнь, которая требует искать нестандартные подходы для решения неотложных задач».
Участник встречи, ныне лидер РНЕ Александр Баркашов вспоминает, что дело было, конечно не в Ельцине. По его словам, это был повод провести митинг:
«Само по себе круто. Представляешь, пленум ЦК КПСС идет, а в 300 метрах митинг «Памяти». Самый первый митинг, да еще во время пленума. Долго препирались с Сайкиным, по-моему, глава Моссовета тогда был. Требовалито мы Горбатого на встречу. Ну, пока то да се, сговорились на Ельцине, типа он же секретарь горкома. Потом пешком до Моссовета от Манежки, со знаменами, с плакатами. Народу тысячи полторы. Красиво. Ну а там уже стали Ельцину мозг выносить про сионизм. Он, кстати, и не отрицал, но говорит — проблема эта очень сложная, и ее наскоком не решишь. Это я к тому, что он даже не пытался чего-то возражать», — смеется Баркашов.
Надо сказать, что в целом обещания свои Ельцин не выполнит. Для набирающего популярность будущего президента такие встречи были имиджевыми. «Близок к народу», — в начале 90-х говорили про Ельцина. Но и Васильев, как мы знаем, добился своей цели — «Память» прогремела всесоюзно. И разумеется, ни о каких арестах больше речи не шло. Более того, пропагандистский маневр удался, теперь Васильева узнают на улицах и берут интервью зарубежные журналисты.