Их было три. Первый раздался в четверг вечером, когда я отсутствовал, отрабатывая версию, которая, по мнению Фреда, могла куда-то вывести. Когда незадолго до обеда я вернулся, Вулф раздраженно сказал:
– Собери их вечером. Будут новые инструкции.
– Да, сэр. – Я подошел к своему столу, сел и обернулся. – А что для меня?
– Посмотрим. – Вулф выглядел сердитым. – Думаю, ты должен знать. Мне звонили из Бари. Сейчас в Италии ночь. Миссис Бриттон приехала в Бари в полдень и уже через несколько часов вышла на небольшом судне в Адриатическое море.
Я вытаращил глаза:
– Какого черта ее понесло в Италию?
– Не знаю. Мой информатор, возможно, это знает, но считает необходимым соблюдать осторожность в разговорах по телефону. Я принял к сведению, что она там. Пока ни с кем не делись. Новые инструкции для Сола, Фреда и Орри будут основаны на том, что сейчас важнее обнаружить убийцу, чем найти миссис Бриттон. А что касается…
– Сол все равно разнюхает.
– Или нет. Потом, он не узнает, где она, а если и узнает, то это не так важно. Кто из вас более надежен, Сол или ты?
– Наверное, Сол. Мне ведь приходится себя постоянно контролировать.
– Да. Что касается мистера Кремера и мистера Шталя, мы ничего им не скажем. Если они продолжат ее поиски, то смогут найти еще что-нибудь.
Вулф вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, по-видимому, для того, чтобы составить программу помощи.
Итак, первый звонок от Телезио не приостановил оперативные действия и лишь смог повлиять на стратегию. Все изменилось после второго звонка. Он раздался в половине третьего ночи в понедельник. Конечно, в Бари это половина девятого утра, но я был не в состоянии осуществить этот подсчет, когда вдруг проснулся и осознал, что это не сон и телефон действительно звонит. Я скатился с постели и схватил трубку. Когда я услышал, что звонят из Бари в Италии мистеру Ниро Вулфу, то попросил телефонистку подождать, зажег свет и отключил сигнализацию, которая начинала истошно трезвонить, стоило какому-либо ночному гостю приблизиться к двери комнаты Вулфа меньше чем на десять футов, затем спустился на этаж и постучал. Услышав его голос, я открыл дверь, вошел и включил свет. Вулф выглядел очень величественно, лежа под одеялом-грелкой и щурясь на меня.
– Ну, – произнес он.
– Звонок из Италии. Соберитесь с мыслями.
Вулф не допускает даже возможности, что ему когда-либо придется говорить по телефону в постели, поэтому единственный аппарат в его комнате стоит на столике у окна. Я подошел и включил его. Он откинул одеяло, поерзал по кровати, встал, прошлепал босиком к столу и взял трубку. Даже в этих обстоятельствах я был поражен чудовищными размерами его пижамы. Я стоял и слушал тарабарщину, в которой ничего не понимал, но это длилось недолго. Ему даже не пришлось раскошеливаться, потому что и трех минут не прошло, как он положил трубку, посмотрел на меня с неприязнью, прошагал к кровати, опустился на край и произнес несколько слов, которые я не смог бы воспроизвести.
– Звонил синьор Телезио. Он так осторожен, что понять его почти невозможно. Он сказал, что у него есть для меня новости, но настаивал на строжайшей конспирации, поэтому зашифровал их. Вот что он сказал, дословно: «Человек, которого вы ищете, находится в окрестностях горы». Он не стал ничего объяснять, а давить на него было бы неосторожно.
– Никогда еще не видел, чтобы поиски кого-либо давались вам с таким трудом, как поиск убийцы Марко, – произнес я. – Телезио знает об этом?
– Да.
– Тогда весь вопрос в том, какую гору он имел в виду.
– Можно смело предположить, что Ловчен – Черную гору, по имени которой получила название Черногория.
– Этот Телезио заслуживает доверия?
– Да.
– Тогда дело яйца выеденного не стоит. Убийца Марко находится в Черногории. Найти его там для нас – раз плюнуть.
– Спасибо.
Вулф положил ноги на кровать, засунул их под одеяло и вытянулся в длину, если можно так сказать о человеке с его габаритами. Он натянул одеяло в желтом пододеяльнике до подбородка, повернулся на бок и, приказав мне выключить свет, закрыл глаза.
Должно быть, он заснул, пока я еще поднимался по лестнице.
Эти четыре дня были самыми худшими за последние три недели. Хотя я и знал, что Вулф упрямый, как стадо ослов, но в этот раз он побил все рекорды. Он чертовски хорошо знал, что объект ускользнул от него, что он полностью побежден и единственно разумным было бы передать дело Кремеру и Шталю с тайной надеждой, что оно заинтересует ЦРУ, и если вдруг у них объявится в тех краях турист, любующийся пейзажем, они сочтут возможным дать ему соответствующее задание. Более того, существовало по крайней мере два особо важных лица в Вашингтоне, причем одно из них в Госдепартаменте, к которым Вулф мог обратиться с просьбой. Но нет. Не для этого упрямца. Когда – кажется, это было в среду вечером – я представил ему соображения, перечисленные выше, он их все отверг по следующим причинам. Во-первых, Кремер и Шталь решат, что он все выдумал, если не назовет своего осведомителя из Бари, а этого он не может сделать. Во-вторых, они непременно схватят миссис Бриттон, если она вернется в Нью-Йорк, и предъявят ей такое обвинение, что она полностью в нем увязнет. И в-третьих, ни полиция Нью-Йорка, ни ФБР не могут добраться до Югославии, а ЦРУ заинтересуется делом только в том случае, если это будет связано с их планами и проектами, что чрезвычайно нежелательно.