– Папа стал какой-то не такой, все забывает, перекладывает с места на место, а меня винит в этом.
Дубовик задержал дыхание, боясь спугнуть направление мысли девочки, и осторожно спросил:
– А что, например, он переложил и забыл?
– Книжку. Она стояла на другой полке. Потом он разбил старую копилку, которая стояла на шкафу. Сказал, что это сделала я. Но я не разбивала! Честное пионерское! Муку просыпал сам, на меня опять сказал.
– Ну, ты не обижайся на него. Просто он сильно переживает. – Дубовик ещё раз провел ладонью по голове девочки и, проводив до школьных ворот, тепло попрощался с ней. Сам отправился в другую сторону.
Доронин поджидал Дубовика в гостинице. Был уже вечер, они с Калошиным сидели в номере.
– Товарищ подполковник! Разрешите доложить! Все бумаги разобраны, рассортированы, разложены по стеллажам.
– Молодец, хвалю! А интересное что-нибудь обнаружил?
– Всё те же записи Шаргина, разобрать их может только специалист. Медицинская абракадабра! Я эти записи в отдельную папочку собрал и принес, – Доронин подал бумаги Дубовику.
– Ладно, передадим это специалистам. У тебя, майор, есть, что интересное по Коломийцу?
– Обычный вор, даже дела какие-то простоватые. О лагерных знакомствах послал запрос. Закрыть вопрос о нем не думаешь?
– Э не-ет! Я научен горьким опытом! Пока до конца не разберёмся в этом деле, никаких закрытых вопросов. Мало того, перед прокурором поставлю вопрос об эксгумации. Диагноз Коломийцу не поставлен? От чего умер, тоже не понятно. Пусть в этом разбираются наши специалисты. А у меня возникли новые вопросы по поводу Кривец, – Дубовик подробно рассказал о своем визите в школу.
– Она что же, знала, что на следующий день не вернётся? – спросил Доронин.
– Видимо… – подполковник задумался.
– Опять что-то не так, Андрей Ефимович? – настороженно обратился к нему Калошин.
– Не знаю, не знаю… Девочка могла слова матери интерпретировать по-своему, попробую ещё раз с ней поговорить. И с мужем тоже… Есть во всем этом какая-то подоплека…
– Да-а, чем дальше в лес, тем больше дров… – покачал Калошин головой.
– И куча гнилых пней!.. Вопросы множатся в геометрической прогрессии… – Дубовик вдруг с горечью рассмеялся: – Верите, впервые запутался, не могу уловить суть всего происходящего!.. По моему глубокому убеждению, след ведет, все-таки, в прошлое, которое мы пока не открыли, потому и блуждаем в дебрях… – Он посмотрел на часы. – Мне пора идти на свидание к Хохлову. А ты, Геннадий Евсеевич, завтра поедешь домой, там займёшься слесарем Зеленцовым. У Сухарева тебя ждет копия допроса шофера Мелюкова. Он дал очень интересные показания. Да и дома тебе пора показаться, – подполковник многозначительно посмотрел на Калошина, тот, поняв, что он имел в виду Светлану, которая уехала в Энск к матери, улыбнулся.
Лагутин ждал Дубовика на крыльце отделения милиции.
– Можешь разговаривать спокойно, Хохлов тебя ждет. Моршанского полностью нейтрализовали. Не помешает. Дежурит мой крестник. Давай, иди!
– Ну, спасибо! Не забуду! – хлопнул подполковник майора по плечу.
– Да ла-адно! Сочтемся! С тебя коньяк! – хитро подмигнул тот.
– Проси сразу ужин в ресторане – не пожалею!
– Да-а, видно здорово прижало! А? – Лагутин с участием заглянул в глаза Дубовику.
– Трудно не согласиться, но, думаю, выгребем! – они пожали крепко друг другу руки, и подполковник отправился в дежурную часть.
Хохлов оказался красивым парнем: среднего роста, широкоплечий, с пшеничными волосами и голубыми глазами, он больше походил на актера, нежели на преступника. Держался он хоть и не очень уверенно, но с достоинством. Это было тем более удивительно, что, по словам следователя, на допросах Хохлов истерил. «Или притворяется, или Моршанский доводит?» – подумал Дубовик, а на парня посмотрел с интересом.
– Значит так, Виталий! Я подполковник госбезопасности, и твое дело не в моей компетенции. Но может оказаться, что ты был свидетелем преступления, которое интересует меня. Поможешь мне – выйдешь, или, если поддашься следователю, дойдёшь до цугундера.
Хохлов выпрямился, сглотнул и прошептал:
– Вы верите в мою невиновность?
– Так, давай только без соплей! Мне нужна правда и только правда! Рассказывай!