– Зеленцов вас пытался задержать?
– Как-то уж очень настойчиво предлагал выпить ещё, но я был категоричен.
– Последствий никаких не было после употребления этой водки?
– Спать сильно хотелось, но я всегда после водки так себя чувствую, – махнул рукой Андреев.
– А ещё когда-нибудь Зеленцов пытался с вами пить? Предлагал? – допытывался Калошин.
– Было дело, но я сказал твердо, что водку не пью.
– Но ведь он мог предложить выпить и вина?
– Я сказал, что вообще не пью. На этом и поставил точку. Потом даже есть с ним не садился, особенно когда узнал, что Чижов после той пьянки попал в автомобильную катастрофу. – Андреев вдруг встрепенулся: – Вы думаете, что он в водку что-то подлил? Но зачем?
– Нет, что вы! – поспешил успокоить его Калошин. – У меня нет оснований так думать, просто вы сделали акцент на то, что водка была принесена, потому я и заинтересовался. Но бывает по-всякому. А то, что Чижов попал с такой переплет, так это и не удивительно – потом с ним случилось и более страшное, насколько вы знаете. Сами говорите: «Пропил мозги». А сам Зеленцов в тот раз пил?
– Да, при мне налил себе тоже немного и выпил. А Чижову-то полстакана!.. И ещё меня удивило то, что он разлив водку, произнес: «За наше здоровье!», хотя до этого говорил о покойном друге, как-то не вяжется!..
– Вот это вы подметили верно! И вообще, очень нам помогли своим рассказом! Спасибо вам! И не теряйте надежды на скорое и благополучное завершение дела!
Уже уходя, Калошин поинтересовался:
– Судя по километражу, вы сможете сказать, где бывал Зеленцов? Меня интересуют последние полгода. Вы ведь, наверняка, прикидывали, куда он мог съездить?
– Были у меня такие мысли. Обычно, будто по городу катался, а не так давно, где-то в мае, уж очень много накрутил, мне даже пришлось отмотать назад. Одним словом, намаялись мы с этими поездками.
– А как много накрутилось километров?
– Ну, до К*** и обратно, и ещё с хвостиком! Примерно так!
– Постойте, если он заливал бензин, чтобы вы не узнали, что машина выходила из бокса, почему же он сам не отматывал километраж?
– Мог не успеть, мне так кажется. А раз уж директор молчал, то он просто махнул рукой. Знал, что это сделаю я.
– А в Комитете вы об этом говорили?
– Их интересует совсем другое…
– Понимаю… Скажите, а когда-нибудь вас замещал другой шофер? Ведь вы же, наверняка, уходили в отпуск, может быть, болели?
– Да, последний раз за меня работал Анатолий, я осенью на неделю ездил к матери в деревню, картошку копать помогал.
– Что за Анатолий? Как его фамилия?
– Запевалов. Он мне ничего не говорил о каких-нибудь неприятностях. Вроде бы все было нормально.
– Хорошо. Я сам поговорю с ним. – Калошин протянул руку Андрееву: – О том, что я был у вас, знать не должен никто! Возможно, зайду ещё раз!
Тепло попрощавшись с Андреевым, Калошин отправился по заветному адресу, где его, как он надеялся, очень ждали.
Калошина на крыльце отделения милиции встретил встревоженный дежурный:
– Геннадий Евсеевич! Мы вас обыскались! В кустах у дороги найдено тело женщины. Смерть насильственная. Все в сборе, ждут вас.
– Моршанскому звонили?
– Так он когда ещё подъедет? Сами знаете, не разгонится. Да и снег опять пошел. Из К*** дорогу засыпает.
– Давай всех сюда, – Калошин вздохнул от огорчения – вечер пропал. Подумал, что надо бы позвонить Светлане, предупредить, но потом махнул рукой: некогда!
На дороге, ведущей в К***, недалеко от въезда в город их поджидал наряд ГАИ.
Тело лежало среди густых кустов, с тропинки видны были лишь худые ноги в ботинках. Калошин, взглянув на них, покачал головой: он их помнил ещё с того момента, когда они с Дорониным разговаривали с обладательницей этих самых ботинок во дворе психиатрической клиники. Майор не ошибся – на холодной мокрой земле он увидел худенькое тело Песковой. Оно показалось ему ещё меньше, плечи – ещё уже, а ботинки – большими для таких тоненьких ног. Голова её представляла ужасное зрелище – правая раздробленная глазница имела ужасающий вид.