Моршанский, утерев платком потный лоб, спросил уже более миролюбиво:
– Тогда подскажите, как быть с Хохловым? Выпускать?
– Ни в коем случае! Нам необходимо усыпить бдительность нашего противника. Моё мнение такое: вызывайте задержанного на допросы, больше спрашивайте о знакомствах Ильченко, только не давите на парня, он прекрасно идет на контакт. – Перехватив подозрительный взгляд следователя, Дубовик, хотя и невесело, но, все же уже улыбаясь, кивнул: – Да, Герман Борисович, беседовал я с вашим подозреваемым. И оставил он у меня очень даже неплохое впечатление о себе.
Моршанский пробормотал себе под нос: «И почему-то я нисколько этому не удивляюсь».
– Только оставьте ваше прокрустово ложе: прекратите подгонять это преступление под обычное бытовое убийство. Им здесь и не пахнет. – Подполковник вынул папиросу и постучал ею по портсигару: – До встречи! – закурив, вышел.
В кабинете Сухарева он застал всех оперативников в сборе.
– Что у экспертов по убийству Песковой и Зеленцова?
– Так мы, Андрей Ефимович, пока ещё не закончили, – подал голос Гулько.
– Давайте то, что уже есть, – махнул рукой Дубовик.
– Я могу сказать совершенно определенно, что убийство женщины было совершенно в другом месте. По времени получается почти сразу после гибели Ильченко. Способ тот же – огнестрельное ранение. К сожалению, нет у нас ни пули, ни гильзы от оружия, но по размеру входного отверстия могу предположить, что и оружие было то же. Но ещё поработаю над этим.
– Зеленцов?
– Ну, тут такое поле для мозговой деятельности! – Гулько зашуршал бумагами: – По показаниям шоферов, – они есть все в деле, – Зеленцов никогда не пользовался дощатым подстилом – он ему просто не нужен был, это не грузовик, мост расположен достаточно низко. Подстилкой служил коврик, который я обнаружил в углу бокса. Первоначально машина стояла на домкрате, правое переднее колесо было снято, находилось у стены. В шине обнаружен прокол, – я изучаю его, – но на первый взгляд, сделан он был ножом, который находился среди инструментов. И примечательно то, что ручка этого ножа чистая! На ней нет отпечатков пальцев! – Гулько посмотрел на Дубовика, но лицо того было бесстрастным, глаза прикрыты – он слушал молча. – Утром домкрат, по словам свидетелей, лежал под машиной так, как если бы его толкнули снаружи. Далее, обследование машины показало, что она была в исправном состоянии, значит, лезть под «брюхо» не было никакой необходимости!
– Как его могли затащить под машину? Ваши соображения? – Дубовик что-то отметил в своем блокноте.
– Разрешите мне? – обратился к нему Карнаухов.
– Слушаю вас, Иван Леонидович! – подполковник повернулся к судмедэксперту.
– Думаю, что сенсации не будет, если скажу, что в крови Зеленцова обнаружен барбитал и небольшое количество алкоголя. На спине следы от волочения по бетонному полу. Смерть наступила от травматической асфиксии в результате сильного сдавления грудной клетки. Одним словом, усыпили, затащили под машину и убрали домкрат. Убийство чистой воды.
–Грубо и плохо сработанное! – добавил Калошин.
–Ну, что ж! Хотя бы такой результат! Картина ясна! По крайней мере, мы можем предположить, что работает все тот же преступник.
– Но у меня есть ещё кое-что интересное! – Карнаухов потряс актом вскрытия.
– Иван Леонидович! – нахмурился Сухарев. – Никак не можешь доложить по всей форме, вечно туза держишь в рукаве.
– Так я и докладываю! По порядку!
– В самом деле, не томи! – поддержал Дубовик Сухарева.
– Сначала по Зеленцову: руки его были испачканы в масле, но!.. это не машинное масло, а оружейная смазка! Только как-то сильно уж это бросается в глаза… Будто не просто чистил оружие, а прямо-таки, размазал эту смазку по ладоням!
– Вот это уже интересно! Интере-есно… – Дубовик опять обратился к Калошину: – Геннадий Евсеевич! В гараже всё проверили? – тот кивнул:
– Носом пропахали! Правда, не знали точно, что искать, но всё чисто. Постановление на обыск в комнате Зеленцова надо бы! – Дубовик махнул Моршанскому.
– А вот теперь ещё кое-что… Мадам Пескова никогда не была мамой!
– То есть? – удивленно посмотрел на эксперта Сухарев.
– Она никогда не рожала, вот и всё!
– Это точно? Ошибки быть не может? – с сомнением в голосе спросил Дубовик.