– У нее, простите за физиологические подробности, гипоплазия или, иначе, недоразвитие матки. В акте я все указал, – Карнаухов протянул ему документ. – Там не всё вам понятно, так что спрашивайте, разжую… Для женщины все эти патологии страшны не столько в физическом аспекте, сколько в моральном…
– Брось ты все эти бабские заморочки! – махнул ему Сухарев.
– Как скажете… – Карнаухов сел.
– Ну, что ж, Иван Леонидович, поня-ятно… – задумчиво произнес подполковник, – Только что это нам даёт?
– Так выходит, что у нее дети приемные? – спросил Костя Воронцов, обращаясь сразу ко всем.
– Ну, выходит так?.. – Сухарев посмотрел на Дубовика, тот пожал плечами:
– Если и так, то это характеризует женщину с лучшей стороны. То, что она об этом умолчала, делает ей честь. Но поковыряться в её «грязном белье» придётся. И жизнь Зеленцова будем изучать «под микроскопом». Им займется Доронин, как приедет из К***, Воронцов в помощь, – Дубовик повернулся к молодому оперативнику.
– Есть! – козырнул тот.
– Геннадий Евсеевич, разбирайтесь с убийством Ильченко. Детей Песковой тоже необходимо допросить. Только деликатнее, они могут и не знать об истинном положении в семье.
– Ими займусь я, – сказал вошедший в кабинет Моршанский.
– Как хотите. Мы с Ерохиным займемся поисками Кривец. Будем искать и то, что она могла спрятать от преступника. – Дубовик задумался, потом вдруг резко повернулся к Карнаухову: – Иван Леонидович! А что за операция была у Песковой десять лет назад? Геннадий Евсеевич, помнишь, старушка нам говорила, что Берсенев вылечил её, сделав какую-то операцию? Поэтому она перешла работать в санитарки, – подполковник смотрел то на одного, то на другого.
– Да, была выполнена аппендэктомия, – прочитал Карнаухов в своих записях.
– Вот блин, как же любят эти эскулапы поумничать, – засмеялся Сухарев. – Нет бы, сказать: «Вырезали бабе аппендицит», так он завернул тут!..
– Осложнения были? – улыбнувшись словам Сухарева, спросил Дубовик.
– Абсолютно никаких, – покачал головой Карнаухов, – чистая операция, грамотная.
– Что же тогда значит эта её ложь? – Дубовик посмотрел на Калошина. – А не могло за десять лет зарубцеваться так, что ты сегодня ничего не видишь? – вновь повернулся он к эксперту.
– Нет, товарищ подполковник, свое дело я знаю.
– Ну, что ж, коротко и ясно! Видимо, были причины у Песковой уйти с должности медсестры.
– А не могла ли что-нибудь об этом знать Кривец? – спросил Моршанский. – Если это что-то серьёзное, тогда у Песковой была причина желать смерти Кривец.
– А что? Это тоже версия, и вполне жизнеспособная! – Дубовик впервые за все время одобрительно посмотрел на следователя. – Только убита Пескова, а не Кривец! И тем не менее, вам и карты в руки! И необходимо найти историю болезни Песковой, ведь должна же она быть, тем более, что работала в медучреждении.
Обсудив некоторые вопросы, оперативники разошлись по домам.
Дубовик же, попросив у Калошина ключ от кабинета, остался работать. На предложение майора помочь, ответил, что ему необходимо побыть одному, все обдумать.
Утром Калошин, придя на работу почти на час раньше всех остальных, как он считал, был удивлен сообщением дежурного, что подполковник никуда не выходил и всю ночь работал.
– И не спал? – с сомнением спросил майор.
– Никак нет! Я ему несколько раз ночью носил горячий крепкий чай! – доложил сержант.
Калошин с беспокойством открыл дверь своего кабинета. Увиденное удивило его ещё больше: Дубовик, раздевшись до пояса, делал зарядку у открытого окна. Крепкие мышцы перекатывались плотными буграми по спине и рукам. Во всех его движениях чувствовались бодрость и приподнятое настроение. Оглянувшись на скрип двери, подполковник задорно улыбнулся вошедшему и подмигнул.
– Я-то думал: увижу сейчас сонного и разбитого мужика, а он,.., ишь ты! – подойдя к окну, проворчал: – Холода напустил, черт! – захлопнув створки, повернулся к Дубовику, посмотрел на того с сомнением: – Неужели совсем не спал?
– Не смог! – подполковник надел рубашку, ещё раз хрустнул суставами рук: – И не зря! Помнишь, я высказал предположение, что вся эта история могла начаться гораздо раньше, где-то в прошлом? – Калошин кивнул. – Так вот, я тебе сейчас кое-что интересное покажу! Только сначала завтрак!
– Ладно, я распоряжусь! – Калошин, идя в дежурную часть, всё качал головой: «Надо же, всю ночь не спал, и хоть бы хрен!»
Запивая чаем бутерброды, принесенные майором из буфета, Дубовик достал из толстой папки с делом уже знакомый Калошину журнал, который, как они все считали, помог им в деле раскрытия преступления. Только тогда, по словам подполковника, все-таки точка не была поставлена, а вот теперь!..