Она поразила меня ещё больше: стараясь выглядеть психически больной, применяя разные приемы, напротив, убедила меня в обратном – женщина была совершенно здорова. То, что она не была женой пришедшего ко мне визитера, для меня было тоже совершенно очевидно. Вид она имела какой-то затрапезный, да и взгляд выдавал человека зависимого. И сначала, признаюсь, я хотел отказаться от приема этой женщины, но стоило мне только заикнуться, как мужчина сказал резко: «Она будет лежать в вашей больнице! Для всех – это больной человек, диагноз меня не интересует». Я был вынужден согласиться, тем более, что он, как бы, между прочим, напомнил мне о моих детях. Взгляд его не сулил ничего хорошего. Я испугался, и мне ничего не оставалось, как определить её к нам в клинику. Ей, так же по настойчивому совету мужчины, была выделена отдельная палата. Надо отдать ей должное: вела она себя вполне прилично. Но дня через три случилось кое-что. Моя жена поздно ночью пошла на кухню, чтобы проверить тесто, поставленное для утренних пирогов. Вернувшись, она заявила, что видела новенькую, её, кстати, зовут Юлия, возле дверей моего кабинета. Причем, она была уверена в том, что эта Юлия выходила оттуда, а не просто стояла. Я забеспокоился, сходил проверить, но все было в порядке. Решил, что Юлия могла там быть, но в кабинет не входила. Ключи я ношу всегда с собой, никому их не передаю, так как знаю, чем это чревато. Правда, у нашего нового заведующего есть все те же ключи, но подозревать его я не имею пока оснований. Относительно Юлии я решил, что она могла просто заблудиться ночью, выйдя в туалет, хотя это весьма проблематично, но вечером мы в коридорах оставляем включенными лишь несколько неярких ламп, а она человек новый. Во всяком случае, я такими рассуждениями себя успокаивал. Но вот вчера!.. – Хижин заметно понизил голос: – Ночью к нам постучала санитарка второго корпуса. Она сказала, что при ночном обходе палат второго этажа, услышала внизу какие-то звуки, пошла туда и увидела какую-то пациентку, выходящую из кабинета заведующего. В первый момент женщина решила, что та была вместе с доктором, поэтому она решила не высовываться, но вдруг услышала, что пациентка закрывает двери на ключ. Санитарка испугалась, и побежала к нам. По описанию я понял, что это была Юлия. Я сразу же пошел к ней в палату, но она, конечно же, сделала вид, что спит, но тапочки даже на вид выглядели мокрыми от растаявшего снега. Утром я решил проверить палату этой пациентки – если она закрывала дверь ключами, то они должны быть у неё. Но сделать это было проблематично: Юлия, в отличие от других пациентов, никаких лекарств, кроме витаминов, по «убедительной просьбе» незнакомца, не принимала. Тогда я решился и в еду ей добавил снотворное. Если бы тот мужчина даже и появился в это время, то объяснить сон можно любыми причинами. Но зато это возымело действие, и я нашел связку ключей у неё под матрацем. – Хижин протер платком внезапно вспотевший лоб: – Когда я взял её в руки, испытал шок – это были ключи Кривец!
Дубовик смачно выругался, Калошин же удивленно крякнул и недоверчиво спросил:
– И как же вы это определили?
– Да, я понимаю ваш скепсис, но на связке ключей Любови Архиповны был очень приметный брелок – такой маленький ключик, самодельный, из тонкой крученой проволоки, знаете, такой, какой окружают финифть. Я, правда, не знаток подобных произведений искусства, но похожее видел. Его ей подарил ещё в молодости какой-то парнишка, она об этом сама говорила, даже дорожила им. Вещица и впрямь была изящна! Чувствовалось, что сделали её с любовью. Ну, это уже лирика, а вы же понимаете, что значат ключи пропавшей женщины в чужих руках? – Хижин залпом выпил стоящий перед ним фужер «Цинандали», отдышался. – Кроме того, там же был и план зданий, где отмечены кабинеты, мой и заведующего, и комната, где хранятся истории болезней и все отработанные документы, также у нее были и отдельные схемы этих кабинетов с указанием каждого предмета, стоящего там. Причем, начерчено, довольно, грубовато, непрофессионально, но понять можно все.
Оперативники некоторое время сидели, молча, обдумывая услышанное. Теперь им стали понятны чувства доктора.
– Из всего сказанного вами, можно сделать вывод, что женщина была помещена к вам в клинику с определенной целью, что-то здесь найти, – Дубовик потер подбородок, о чем-то раздумывая. Потом спросил Хижина: – Где она сейчас?