– Этим журналом закончили тогда, с него же начнем сейчас, – сказал Дубовик, листая старые страницы. – Я все это время ломал голову над тем, с чего начинать поиски. Решил ради интереса перечитать статью Вагнера, хотя мало что понимал во всей этой научной абракадабре, да и не все термины мне дались без перевода. Но не это главное. Долго сидел, смотрел на фотографию этого злодея, и вдруг мое внимание кое-что привлекло! Посмотри сам, – он развернул журнал к Калошину и постучал пальцем по портрету Вагнера.
Майор пытался рассмотреть то, что вдруг увидел Дубовик, но так ничего и не увидел. Сказал немного раздраженно:
– Можешь без этих ребусов? Покажи, – не дурак, – пойму!
– Ладно, не злись! Это и в самом деле углядеть трудно! – подполковник указал на строку под снимком: – Видишь, дата рождения? 12 сентября 1880 года, и – звездочка! А это значит, что должна быть сноска внизу статьи, относящаяся к этому факту, но её нет, поэтому на значок никто не обратил внимание. Я сначала решил, что это опечатка, но, посмотрев другие статьи, увидел там такие же звездочки и сноски, в которых указывалось, что подробные биографические данные есть в конце журнала в специальном приложении. В статье Вагнера просто была потеряна сноска, а вот подробная биография есть! – Дубовик пролистал журнал и показал Калошину на страницу, где он нашел описание жизни преступника.
– И вот тут я вычитал оч-чень интересные факты! Читать тебе их не стану, а перескажу своими словами. Родился Михаэль Вагнер в городе Аугсбург в Баварии, был единственным ребенком в своей семье, которой принадлежит небольшой родовой замок в Альпах, построенный ещё при Людвиге втором. Отец его был профессором физико-математических наук, а вот сам сынок окончил курс психиатрии, как и его дед. Женился на Эльзе Кауфман. Так! Это предисловие. А вот дальше самое примечательное: в 1900 году Вагнер с женой, на тот момент она была ещё невестой, ездил отдыхать на итальянскую Ривьеру – это побережье Средиземного моря, сплошь курорты. И вот там, оказывается, он познакомился с русским профессором в области физики и математики Лопухиным. Какой идеей заразил этот ученый молодого Вагнера, остается только догадываться, но после встречи с Лопухиным Михаэль вдруг срочно поступает в Мюнхенский технический университет и отправляется вместе с женой на жительство в Россию, в Могилев, где проживал на то время и сам Лопухин. Странно? Более чем! Об этом написано так: «Русский ученый настолько повлиял на мировоззрения молодого Михаэля, что он вдруг увлекся метафизическими и оккультными науками». Это, скажу тебе, довольно сложные философские понятия, забивать голову ими не стоит, но, если говорить простым языком: исследования о сверхъестественных началах и законах бытия, его осмысление. Возможно, тогда же этот самый профессор Лопухин зародил в нем мысль о создании этакого сверхчеловека. И там же, и тогда же началось их сотрудничество, ведь зачем-то же Вагнер поехал в Россию. В Германию он приезжал постоянно, так как продолжал учебу в университете, а совсем вернулся, согласно этой биографической справке, именно для того, чтобы заняться научными изысканиями в лаборатории, созданной его отцом, а вовсе не в связи с военными действиями. И вот завершение статьи: все свои труды он посвящает и завещает своему, – внимание! – младшему сыну!
– Младшему? – удивленно вскинул брови Калошин.
– Вот именно!
– Так Каретников – младший или старший? И откуда взялся ещё один сын? Ведь не от Эльзы же? Портрет на вазе 1910 года, там только Стефан. Или потом ещё один родился? Или был сын до Каретникова, и не от Эльзы?
– Ну, ты вопросами сыплешь, как горохом! – остановил его Дубовик. – Мне и самому это крайне интересно. На этот счет может прояснить что-нибудь сам Каретников. Он родился в Могилеве, когда его отцу было всего лишь 22 года. Семья у Вагнеров патриархальная, они строго придерживаются так называемого фидеикомисса, то есть, для них не должно быть никаких сомнений относительно происхождений наследников, и имущество может переходить в определенном порядке наследования старшему сыну и оставаться во владениях семьи. Что из этого можно вывести? – подполковник посмотрел на Калошина, ожидая от него ответа.
– Значит, сын не может быть незаконнорожденным? – в свою очередь задал вопрос майор.
– Но завещает-то он младшему сыну только свои труды, а не имущество семьи! Каретников владел ими? Номинально – да! Он участвовал в экспериментах, знал все об открытии отца, значит, назначать его наследником своих трудов не было необходимости, достаточно указать его соавторство! Или это со стороны Вагнера обыкновенный прагматизм? Ответ, какой? Каретников был и есть, скорее всего, старший сын. Как бы там ни было, надо искать второго. Но сначала я бы направил усилия на поиски Лопухина или его родственников.