– Но это ведь не так важно, откуда она взяла этих детей, – пожал плечами Сухарев. – причина убийства навряд ли их касается. Женщина знала многое о Вагнере, и если тут вдруг объявилась та самая Анастасия Лопухина, у них могли возникнуть между собой какие-то трения.
– Подождите-подождите, давайте не будем «городить огород», – остановил его Дубовик. – тут что-то не так… Если зацепимся за это, можем заблудиться… И так, как «мыши в горохе»… Примем за аксиому присутствие здесь Анастасии Лопухиной, тем более, что она родила от Вагнера сына, которому отец собирается передать свои труды. Но, согласно выводам экспертов, они на данном этапе эфимерны, и имеют ценность только в том случае, если, в самом деле, подтверждены документально, и только для того человека, который хоть что-то в них смыслит.
– Так значит, Анастасия их и разыскивает! – воскликнул Сухарев. – Или её сынок…
– А если они вместе? Помнится, что Усладовой незнакомец говорил то «я», то «мы». Я тогда ещё уточнил у неё этот факт, – добавил Дубовик.
– Слушайте, – возбужденно воскликнул Моршанский, – тогда многое сходится! Стреляет женщина, она же звонит и Зеленцову, но приходит к нему мужчина, так как затащить на подстил такую тушу, как этот слесарь, может только очень здоровый человек! Потом и домкрат, и колесо… А женщина, мало того, что небольшого роста, так ещё и хромая!
– Среди фигурантов у нас есть такие? – спросил Дубовик.
– Вроде бы все на своих ногах, – пожал плечами Моршанский.
– Ну, она тоже не безногая… – Дубовик повернулся к Карнаухову: – Иван Леонидович, скажи, а может быть так, что человек страдает от рождения такой хромотой, которая видна только при беге, а если он ходит медленно, то этого можно и не заметить?
– А ведь и в самом деле, такое может быть! Ты, Андрей Ефимович, прав! – закивал головой медэксперт. – Да и с годами картина болезни может сгладиться.
– Берём это на заметку, – Дубовик вновь повернулся к Калошину: – Что там дальше?
– А на этом события заканчиваются!.. – развел руками майор.
– Да-а… И в самом деле… А почему? Неужели искомое найдено? – вопрос Моршанского прозвучал риторически, но все же вызвал некоторое замешательство среди присутствующих.
– Или все свидетели уже убиты… – хмуро отозвался Сухарев.
– Но если столько людей убито, то спрятанное слишком ценно, а если ещё не найдено, значит, поиски будут продолжаться, и не факт, что больше никто не пострадает, – в раздумье проговорил Дубовик.
– Позвольте мне выстроить краткую логическую цепочку некоторых событий, – Сухарев поднял ладонь, призывая всех к вниманию. – Предположим, что Пескова, работая с Вагнером, могла завладеть наследием своего кумира, и все эти годы прятала у себя. Но вот Кривец их обнаруживает и забирает. Для чего? Это вопрос отдельный!
– А я могу на него ответить, – сказал Моршанский, – вернее, на него ответил Доронин. Он вчера позвонил мне, – обращаясь к Дубовику, пояснил следователь. – Любовника Кривец он нашел сразу, тот работает фотографом в той самой студии, чей штамп стоит на снимках. Мужчина ничего не знал о её исчезновении, думал, что она просто порвала с ним. Оказывается, Кривец собиралась уйти от мужа и переехать к этому фотографу в Адлер, но ей нужны были деньги на покупку дома, так как этот, с позволения сказать, «жених» живет с матерью и сестрой, потому им необходимо иметь отдельное жилье.
– Тогда зачем он ей был нужен? – удивился Воронцов.
– Ну, видно нужен… Кто ж разберёт этих баб! Зачем и на кого кидаются? – ответил Моршанский.
– Опошляешь любовь, Герман Борисович! – сухо заметил Калошин, тот только отмахнулся.
– Значит, она могла за эти документы требовать денег? – опять спросил Костя. – И за это её убили?
– Правильно, а Зеленцова за то, что он знал все про Кривец, ведь она же в последний вечер села к нему в машину, – добавил Моршанский, – и он её куда-то увез!
– Сто-оп! – громко воскликнул Дубовик. – «Пошла писать губерния»! Опять валим всё в одну кучу! Вы не забыли, что Зеленцов работал при Вагнере санитаром? Он многое мог знать о делах тех лет! Ещё вопрос: зачем убивать Кривец, а потом искать то, что она спрятала? Не проще – наоборот? Ильченко… говорит всем об убийце Шаргина и Кривец с самого начала, а убирают её только сейчас? И, пожалуй, самое главное: если стрелявшей была именно Анастасия Лопухина, значит, она была здесь, рядом с Вагнером с самого начала войны. Почему она допустила Пескову до этих документов, если уже с 1939 года Вагнер определил наследником своего открытия её сына? Сам Вагнер должен был обеспокоиться об этом, тем не менее, возле него всю войну была и Пескова? Что-то я совсем запутался в этих временных перипетиях! – он досадливо махнул рукой.