– Через Штерн? – высказал предположение Ерохин.
– Что-то я в этом сомневаюсь… – Дубовик задумчиво тёр подбородок.
– Так ты обоснуй, Андрей Ефимович, свои сомнения! Я поддерживаю мнение капитана, по-другому общаться им было сложно. Вагнер последние годы практически никуда не выходил, – Калошин с сомнением посмотрел на подполковника.
Тот только отмахнулся:
– Вот в этом-то и вся соль! И я пока сам не пойму, что меня не устраивает в этом сценарии. Какая-то мысль чиркнула… Ладно, об этом потом! Давайте дальше!
– Кто такая Лопухина? Где она обосновалась? Что её связывало с Песковой? Я считаю эти вопросы первостепенными, – пристукивая ребром ладони, рассуждал майор.
– А я считаю, что Пескова точно знала тайну Лопухиной, они могли быть даже ею повязаны. Если Лопухина собиралась удрать за границу вместе с сыночком, то Пескова со своей стороны могла потребовать, так сказать, денежной сатисфакции, – высказал Ерохин очередное мнение. – Как думаете, товарищ подполковник?
– Всё это не лишено логики и смысла. Только по нашим рассуждениям выходит, что все, кто в курсе тайн Лопухиной и её сына, ищет в этом свою выгоду, а получает пулю. И никому из них не пришло в голову пойти в милицию, чтобы предотвратить и свою гибель, и убийство других людей. Значит, у каждого была некая уверенность в своей правоте? Или я чего-то не понимаю…
– Ну, давайте, отцы-офицеры, с чего-нибудь уже начинать! – Ерохин встал по стойке «смирно»: – Жду приказаний!
– Приказываю сесть и пока думать! – Дубовик показал капитану на стул. – Нам надо будет в первую очередь пропустить через сито всех врачей, прибывших сюда незадолго до войны. Всех! Необходимо и институты Московские проверять, поднимать архивы. Студентов с именем Александр там, конечно, тьма, но можно кого-то вычленить из тех лет. И женщин с именем Анастасия, её год рождения, примерно, известен. Если отсеивать по годам, думаю, не так много их будет. Поработать надо и по Песковой. Всю её московскую жизнь тоже прощупать, узнать, где и когда пересеклись пути Лопухиной и Песковой.
– Между прочим, книга по хирургии, которую нашли у Зеленцова, тоже может дать наводку на хозяина, – добавил Калошин.
– А у меня есть мысль: Вагнер пишет об артистических способностях сынка, поэтому человек в парике может быть вполне этим самым Александром. А что? Наклеить усы – это тоже надо уметь, да и клей специальный нужен. И личину надо замазать чем-то! Точно – артист! – прихлопнул ладонями Ерохин.
– Он же в художественной самодеятельности может играть! – воскликнул Калошин.
– Вот видите, сколько умных мыслей! Молодцы, мужики! Будем двигаться в этих направлениях! – Дубовик встал. – Ну, «или Цезарь, или ничто»!
– Ага! «С броней на броню»! – ввернул Ерохин.
По дороге в Энск заехали к Лагутину. Тот радостно вышел из-за стола навстречу гостям:
– Ну, Андрей Ефимович, обыскался я тебя! Всех обзвонил. Сухарев сказал, что вы поехали сюда. Думал, по дороге, где застряли? У вас всё в порядке? Всё нормально?
– Даже лучше! – Дубовик решил пока никого не посвящать в подробности содержания находки и сразу спросил: – Как у вас?
– Гильзы нашли, товарищ подполковник!
– То есть, как «гильзы»? Она там что, не одна была? – удивился Дубовик.
– Вот именно – две! И пуля от второй гильзы, вернее, от первой! – возбужденно сказал Лагутин.
– Вадим Арсеньевич! За такой сумбурный доклад ты своих подчиненных ругаешь? – стараясь не сорваться, спросил подполковник.
– Извини, извини! В общем, так: поползали мы на коленях, и нашли с ребятами две гильзы, одна отстреляна была раньше, дня на три, и лежала немного в стороне от того места, где стоял стрелявший в девушку. Гильза оказалась идентичной второй. Тогда наш эксперт провел баллистическую экспертизу, прочертил направление выстрела, которым была убита Ильченко, высчитал расстояние, какое могла проделать пуля, и, пожалуйста, результат. Пуля эта идентична, вытащенной из дерева пули, но чистая, без биологических следов, – Лагутин достал из папки и протянул акт экспертизы Дубовику. Тот пробежал его глазами и сказал:
– Значит, стреляли дважды. Первый раз, видимо, промахнулись. Да-а, у девушки, по-моему, не было никаких шансов на жизнь. – Потом повернулся к Лагутину: – А график работы Ильченко смотрели?
– Да, за три дня до этого она как раз работала, я лично смотрел график и беседовал с заведующим, – чувствовалось, что Вадим Арсеньевич был в курсе всего дела, не перекладывал ответственность за работу на плечи подчиненных, в поисках участвовал лично, и это импонировало подполковнику. Он доверительно попросил Лагутина помочь им в розыске врача, не сомневаясь, что это будет выполнено на хорошем профессиональном уровне.