Так жил он, так правил он, и под властью его счастливы были люди Тах-Ана, и верили ему, и росла мудрость их.
Лучше всего прочего знал Тхэсса-маг магию Луны. Она давала ему силы для свершений; и жемчуг,издревле связанный с Луной, был в венце его. И любил князь бешеную скачку по серебристым степным ковылям, и счастьем было для него мчаться в ночь, и Владычица Ночи вливала древнюю силу в него. Тогда начинал он чувствовать себя одним с этой землей, с этим звездным небом, с этим вечно изменчивым светом, казалось, открывавшим скрытую суть вещей.
В ту ночь заехал он далеко на север, не заметив, как рассвело. И внезапно в странном зыбком мареве явился ему Белый город. Конь Тхэссы встал. Словно врос в землю. Словно окаменел, не в силах сдвинуться с места.
Белый город. Тхэсса содрогнулся. Его род хранил память об Уртуган-Ана. Тогда город исчез, ушел. Чтобы появиться -теперь. Зачем? Почему он, Тхэсса, видит это? И древние слова медленно приходили к нему...
...Белый город -- щербатые зубы оскаленного черепа. Белый город -- обрушившаяся бредовая мысль искареженного сознания. Белый город, белые развалины, из которых высосало жизнь белое солнце.
...Город Ничто. Город Никогда. Никто не знает, когда возник он и откуда. Город-небытие, где нет времени. Город, не принадлежащий ни одному миру и существуюший везде -- нигде не существующий. Город, где иные законы. Законы безвременья, не-бытия и забвения.
Пришедшее из ниоткуда,
Что само по себе уже ложь,
Ибо и "ниоткуда" -- лишь ответ на вопрос "откуда".
Значит, откуда-то это пришло...
Он спешился и медленно пошел вперед. Не потому, что подчинился зову города: шел по своей воле, веря в свои силы, потому что хотел -- знать.
Те минуты, что шел он показались Тхэссе вечностью. И тогда внезапно предстал перед ним человек. В странном мертвом мареве фигура его казалась зыбкой. Темно-серыми были одежды его, золотая цепь лежала на груди его, и был в ней знак Разрушения. Низко надвинутый капюшон плаща скрывал лицо незнакомца. И замер Тхэсса; и так стояли они в молчании.
"Что это? Тварь из Злых Земель? Но те не имеют образа, а этот -- человек... Что же нужно ему в мертвом городе?"
-- Уходи, -- ненавидящий свистящий шепот, -- Прочь с моего пути, смертный!
Рука Тхэссы стиснула рукоять меча.
-- Негоже так говорить со встречными, путник, скрывающий свое лицо. Сухой безжизненный смешок: -- Ты хочешь видеть меня? Смотри! Серый откинул капюшон, и Тхэсса содрогнулся.
...Так было, когда в первый раз это лицо выплыло из глубины хрустальной сферы. Злобное, старческое, с острыми чертами и землистой кожей. Бесцветные тусклые глаза, пристальный ненавидящий взгляд из-под тяжелых набрякших век, ввалившийся безгубый рот, длинные жидкие пряди волос, едва прикрывающие череп. Отталкивающий, невыразимо омерзительный облик был с тех пор навеки врезан в память Тхэссы. Он не знал, кто это и откуда пришел он. Знал одно: эта тварь -- здесь, и -- действует.
Тогда тихий голос шепнул Тхэссе:
-- Берегись его. Знай: смерть не всегда самое страшное. Будь осторожен. Помни: тебе не убить его. И не давай ему коснуться тебя.
В снах и видениях этот голос часто говорил с магом, разрешая его сомнения, указывая пути, иногда подсказывая ответы. Но впервые это было -- т а к. Увидеть говорившего было нельзя. Тхэсса тогда не обернулся, просто спросил:
-- Что я должен делать?
-- Узнаешь. Поймешь сам. Помни: он не должен коснуться тебя. Большего сказать я не могу.
Померкло видение, и умолк голос. Тогда подумал Тхэсса: лучше бы не было этой встречи.
Но они встретились. Здесь, в мертвой земле, на границе Белого города. "Не убить его... Тогда зачем я здесь?"
И Тхэсса выхватил меч из ножен. Старик поднял правую руку, и тускло блеснул на ней тяжелый золотой браслет. Незамкнутый -- Тхэсса-маг хорошо понимал, что это значит. И снова -- знак Разрушения. Древняя злая сила. Ужас, парализующий волю.
Тхэсса стиснул зубы и поднял меч.
...Что было дальше он помнил смутно. Все труднее было подчинить себе сознание, почти невозможно -- произносить слова заклятий. И меч Тхэссы белой мертвой пылью рассыпался в его руках, и противник князя злобно усмехнулся.
Теперь Тхэсса был безоружен.
И тогда он вспомнил о кольце.
...Седой странник, пришедший с Востока: черный жгут охватывает голову -- знак мудрецов, в пыли дорог -- черные одежды, посох, отполированный прикосновениями рук, стерт о камни.
Он был невообразимо стар, этот человек; морщинами было иссечено лицо его так, что кожа походила на темную древесную кору. Иссохшее, почти бесплотное тело, сухие нервные пальцы, тяжелый пристальный тянущий взгляд.
Он пришел умирать. Не от ран, не от голода, не от болезни: от старости. Он молчал, и люди сочли, что старик -немой. Но когда пришел час смерти его, он подозвал Тхэссу и сказал:
-- Возьми мой перстень. В нем -- великая сила. Ты достоин принять его. И каменный перстень из черного агата лег в ладонь Тхэссы: из глубины его проступал мерцающим очерком древний знак; ключ, открывающий Путь Тьмы. Тхэсса вздрогнул.
-- Но почему -- я?.. -- спросил он шепотом, взглянув на старика. Глаза с расширившимися зрачками, из которых смотрит смерть. Ответить было уже некому.
...Кто подсказал ему, как нужно сложить руки, чтобы нанести удар? Все силы его, вся его энергия сконцентрировалась в пальцах, и древний знак в кольце засветился белым пламенем. Старик отшатнулся, заслоняясь рукой, и ослепительный луч ударил в золотой браслет на его запястьи. И браслет рассыпался мертвыми золотыми искрами. Но, вспыхнув, истаял и перстень. Теперь Тхэсса был безоружен, и сил у него не оставалось. И, шагнув вперед, Серый коснулся его груди. Прикосновение было омерзительно-склизким: жгучая слизь -- так показалось Тхэссе. Но когда он поднес пальцы к груди, то не ощутил ничего, рука была сухой. И фигура Серого растворилась в мертвом мареве...
"Я исполнил," -- думал Тхэсса, когда, еле волоча словно свинцом налитые ноги, шел он назад, оставив за спиной мертвый город. Он не до конца понимал, ч т о сделал. Знал одно: вернувшие Серого более не смогут помочь ему, связь между ним и Белым городом разорвана. Какой была эта связь, эта помощь, Тхэссе не хотелось думать. Мысли путались. "Я исполнил... исполнил... Но он все же коснулся меня..." Тхэсса прислушивался к своим ощущениям; но он не чувствовал ничего, кроме нечеловеческой усталости, и это успокоило его. В конце концов, может, это и не так опасно... Теперь -- только одно: уснуть. Спать...