За время пока они не виделись, Марчэлла успела пережить обыск в их номере, бессонную ночь и полное неопределенности утро. Изабэлле явно повезло больше. И она всё подробно рассказала, шутя похваставшись банкетом и теплым приемом со стороны офицеров, устроенным ей в тюрьме, и совершенно серьезно сказала об опасности, которую для них представляет Лорье.
— Думаешь, он может разоблачить нас? Или уже всё знает? — обеспокоено спросила Марчэлла.
— Не всё. Но он понял главное: мы работаем, а не развлекаемся и работаем против империи Бонапартов. Этого вполне достаточно. Лорье не пожалеет труда, чтобы раскопать остальное.
— Но какие у него шансы?
— Он не сможет доказать ничего, если мы не попадемся с поличным.
— Пожалуй. А если старая сова Броммон меня опознает?
Изабэлла засмеялась:
— Твоя Мадам? Допустим. Но она никогда не подпишет ни одной полицейской бумажки и не станет выступать на суде. А слова — это только слова. Пусть Лорье знает — кто мы, так что? Это помогло ему удержать меня сегодня в тюрьме?
— Нет, слава Богу, — вздохнула Марчэлла. — Но надо быть осторожней. Ты добилась своего — теперь ты свободна, а Ченцо уедет в Венецию. Всё прошло гладко. Но, может, стоит подождать со спектаклем в Национальном Банке, пока не утихнут аплодисменты спектаклю на бирже?
— Нет, — твердо ответила Изабэлла. — Ждать нельзя. Надо думать. — Выглянув из окошка, графиня махнула кучеру: — Жак, мы едем в Тенао!
— К Артьенам? — спросила Марчэлла, когда карета уже катилась по берегу на восток, в сторону Тенао¢.
— Да. Надо посоветоваться с Жозе и, кроме того, я просто соскучилась.
Марчэлла положила голову сестре на плечо:
— Я тоже. Хочется хотя бы денек побыть со своими, не играя в вечные прятки. Я так устала прикидываться графиней и изображать наивную светскую дурочку.
— Я тебя так (!) понимаю, Элль, — ответила Изабэлла. — Я тоже устала. Сделаем выходной.
— Глоток воздуха перед очередным погружением на самое дно? — прокомментировала Марчэлла с усмешкой.
— Или пауза перед смертельным номером, как выражаешься ты, — парировала Изабэлла.
— "Антракт", как скажут Артьены, — примирительно сказала сестра, — Суть всё равно не меняется.
Действительно, как бы они не называли свою короткую передышку, сёстры Маркес ее заслужили. Но то, чем они собирались заняться сегодня, было только продолжением рабочего дня, длившегося круглосуточно и лишь условно разделенного на "вчера" и "завтра". На самом деле, у них полгода было сплошное "сегодня", менявшее только лица и освещение — ведь и солнцу надо когда-нибудь спать.
Карета свернула с набережной; проехав по улочке метров сто, снова свернула направо, к Тенао. Свернула во двор, объехала вокруг какого-то дома и остановилась.
Это здание только с черного хода походило на жилой дом, а со стороны улицы, у него "на лице было написано", что здесь расположен ресторан Пикарди, кафе "Ла Бэлла Венециана",* в котором, (как утверждала надпись у входа), готовят лучший турецкий кофе во всей Империи и театр-варьете "Колесо Фортуны". Над резным порталом театра красовался фанерный щит с ярким изображением женщины, балансирующей на катящемся колесе. Над входом висели гроздьями цветные фонарики. Вечером они зажгутся, заманивая посетителей на представление. На крыше дома расположено кафе, принадлежащее "Колесу Фортуны" и с таким же названием. Там — на открытой веранде стоят круглые столики, по вечерам играет оркестр, приходящий из варьете внизу, бывают танцы под звездами и в компании звезд "Колеса Фортуны".
Астрономический справочник с их именами занимал все стены по обе стороны от входа в театр и две пестрые афишные тумбы. Звездой первой величины в нем значилась Жозефина Артьен, чье имя, напечатанное большими красными буквами, бросалось в глаза вверху списков, внизу и даже перечеркивало афиши наискосок.
* “La Bella Veneziana” — “Венецианская красавица” или "Прекрасная венецианка" (итал.).
Но всего этого великолепия и разнообразия вывесок сестры Маркес не видели, ибо, покинув карету, зашли в "Колесо Фортуны" с черного хода, прекрасно зная дорогу. А карета осталась их ждать, не привлекая ничьего внимания, будто стала невидимой. Ведь кареты с прикрытым гербом часто останавливаются во дворе варьете и не реже стоят у парадной лестницы. Не говоря уж о том, сколько их гостит здесь по вечерам, дожидаясь хозяев с вечернего представления, с танцев или с банкета на крыше.