— Здравствуй, — выдохнула она.
— Здравствуй, жена, — он иронично прищурился. — Наконец-то княжеский двор надоел вам.
— Мне пришлось бежать.
— Слава Богу! С возвращением вас, мадам. — Он обернулся к команде: — Эй, живее, ребята, уходим! Снимаемся с якоря! Подожди меня в каюте. Только выйдем в открытое море, приду и устроим праздничный ужин.
— Нет! — Изабэлла испуганно вцепилась в рукав мужа. — Я здесь подожду.
Он засмеялся и, перегнувшись через край перил, ведущих на капитанский мостик, приказал:
— Ролл! Встань к штурвалу.
— Да, капитан! — ответили снизу из темноты.
— Зажигайте фонари, ставьте фок и грот. Курс — зюйд-зюйд-вест. В общем, вперед.
— Ясно, капитан! Будет сделано!
Корабль сбрасывал маскировочную темноту, собираясь выходить в море. Капитан вместе с женой спустился с юта.
— Ролл Вильерес с тобой? — удивилась Изабэлла.
— Представь себе, моя радость! Мне чертовски надоело ходить без помощников! Твоей драгоценной сестричке он пока не понадобится.
— А Танти… здесь?
— Что, Танти? А… — Меченый с усмешкой кивнул: — Здесь твой любимчик. Грабитель банков! Не заметила, висит на грот-мачте. За то, что срывал поцелуи в чужом саду.
Изабэлла улыбнулась:
— Так я и знала, что не промолчит. О, мужчины! Но, во-первых, это я его поцеловала и потом…
— Так вы сознаётесь, мадам?! Отлично, теперь я его точно повешу.
— Хочу это видеть! И останешься без старшего помощника и младшего брата? Твое дело, — спокойно заметила Изабэлла, спускаясь в каюту. — Боже мой, наконец-то… Я — дома!
"Морской Лев" на всех парусах удалялся от берегов Империи, а его хозяева сидели в роскошной каюте, ужинали и пили вино.
— Почему ты ни о чем не спрашиваешь? Знаешь, Элла чуть было…
— Я в курсе. Антонио вызвал меня, сказав, что тебе нужен корабль; мальчишки рассказали подробности. Кстати, надеюсь, Хосе Каррерас догадается убрать вашего фараона?
— Догадается. Я говорила, что Лорье нужно прихватить и выяснить, что он знает. А потом… отправить на острова.
— Лучше — на дно. Надежней.
— По своему опыту знаешь, что лучше? — спросила жена.
Капитан резко вскинул на нее глаза. Они казались черными, но днем были синие-синие.
— Ладно, — сказал он, опуская взгляд и спокойно вернувшись к ужину. — Это твоя работа, тебе решать. Надеюсь, ты нескоро вернешься в шкуру графини. Ее больше не существует?
— Ошибаешься. Только улягутся страсти, будем штурмовать двор неаполитанского короля. Через два месяца зайдем на Сицилию, а оттуда отправишь нас с Элкой в Неаполь на "Стэлле".
— С ума сошла? — нахмурился он, — Вас сразу поймают.
— Не надейся! Сёстры Маркес ушли со сцены красиво. И так же красиво могут объявиться где им только вздумается. Эти костюмы нам еще долго прослужат. Да, извини: пришлось заложить индийские изумруды. Жаль, но ничего не поделаешь.
— Черт с ними. Не в изумрудах счастье. Для тебя любые камни всегда найдутся. Посмотри сюда…
Капитан встал и взял с бюро резную шкатулку. В ней оказалось ожерелье из голубого жемчуга, отливавшее лунным льдом. Изабэлла долго держала драгоценность в руках, наблюдая за игрой света в зрачках гладких теплых жемчужин. Потом подала ожерелье мужу. Он сам надел жемчуг на ее шею.
— Нравится? — спросил он.
Жена гордо выпрямилась:
— А тебе?
Он со вздохом кивнул.
— Ты прекрасна, любимая. Даже слишком. — Маркер показал глазами на ожерелье: — Это наш гонорар за… Бог его знает, в общем, из Англии. Не только это, конечно.
Капитан стоял рядом с женой, опираясь рукой о стол. Изабэлла обняла эту руку и прижалась виском к его локтю.
— Правда, что в Испании будет война? Все говорят.
Он кивнул:
— Будет.* Хосе ждет не дождется, да?
— Угу.
Капитан сел рядом с ней и высвободив руку, обнял Изабэллу за плечи. Хмуро усмехнулся, глядя в окно каюты.
— Война, Империя, деньги — это всё мелочи. А жизнь идет. Наша работа не может этого ни ускорить, ни остановить.
— Может. Очень незаметно, конечно, но может. Ты сердишься на меня? Оттого, что я собираюсь в Неаполь? Это еще нескоро…
Капитан с досадой махнул рукой и обернулся к жене.
— Ты хоть раз сама попробуй объяснить сыну, что мама редко бывает дома потому, что у нее много дел, а не потому, что она нас не любит, — тихо проговорил он. — Поймешь тогда, легко ли мне говорить каждый раз, что "вот эта тетя — твоя мама, малыш. Посмотри на нее хорошенько! Чтобы, когда она снова явится через полгода, ты мог узнать ее, и нам не было стыдно".