«В конце концов, до этого еще очень далеко», – сказала она себе, поднимаясь с подоконника. Как же спать хочется…
Когда она вернулась в комнату, девочки уже погасили свет. Катя забралась на свою кровать, положила полотенце на подушку, чтобы волосы сохли во сне, и закрыла глаза. Надо будет завтра попросить у… как же ее… у вахтерши штору, ну невозможно же спать…
Через секунду она уже мирно сопела.
3
Катя сразу полюбила анатомию. Ее вел Игорь Николаевич – тот грузный черноволосый мужчина из приемной комиссии, который подшутил над ее заявлением. Изучали названия костей, мышц и связок. Параллельно с анатомией шел курс латыни, который тоже давался Кате легко.
Уже в середине октября они сдавали первый зачет, по памяти называя на латыни части скелетов коровы, овцы и лошади, стоявших у них в аудитории. Скелеты Мишка Великанов заранее крупно подписал простым карандашом. Часть группы уже успела сдать на отлично, когда к доске вышел Дима Истомин. Он был близорук, очков из ложной гордости не носил и все испортил своим прищуром. Игорь Николаевич бушевал, стирая уже вписанные в ведомость оценки. Димка молча кипел, начищая до блеска злополучные скелеты, – это было даже не его рук дело, – но Мишку не сдал. После часа мучений зачет возобновился, но Игорь Николаевич уже устал и не особо лютовал, так что все прошло спокойно.
Катя без труда сдала и то и другое.
На вскрытиях ей сначала не нравился тяжелый приторный запах, нервировала вероятность проколоть перчатку, пораниться и заразиться. Но очень скоро она привыкла и даже хвасталась, когда звонила домой: «Ой, я только что со вскрытия, череп пилили». Впрочем, мама в студенчестве тоже присутствовала на вскрытиях, так что ее это не шокировало. Катя научилась точить скальпель, правильно снимать шкуру, пыталась определить причину смерти по виду внутренних органов. В основном причина была одна и та же – острая сердечная недостаточность. На стол в анатомичке обычно попадали бездомные агрессивные животные, которых усыпляли в соседнем приюте. Изредка попадались травма, опухоль или непроходимость кишечника.
На хирургии было не так интересно. Может, из-за того, что пока они ничего интересного и не проходили. Светлана Геннадьевна оказалась той самой прилизанной блондинкой с хриплым голосом, которая указала ей дорогу в приемную комиссию. Когда они впервые пришли на хирургию (занятия шли в корпусе клиники), она первым делом отчитала всех за мятые халаты. Такого студенты не ожидали.
– На мои занятия вы должны приходить в идеально чистых, белых и выглаженных халатах по размеру. У каждого должна быть нашита бирка с фамилией и номером группы, обязательно – шапочка и перчатки… – Светлана Геннадьевна говорила тихо и быстро, холодным взглядом окидывая переминающихся с ноги на ногу второкурсников. – Если мои требования не будут выполнены, то в журнале появится двойка, а студент прямо с занятия пойдет домой – гладить и стирать форму.
– Но ведь первые занятия мы все равно будем только писать… – заикнулся Мишка, но хирургичка сузила зеленые глаза под выщипанными в ниточку бровями и повысила голос:
– За пререкания буду выгонять с пары вне зависимости от степени выглаженности халата. Ваша фамилия?
– Великанов… – растерянно пробормотал Мишка.
– Я вас запомнила, – бесцветным тоном сообщила Светлана Геннадьевна. – Теперь садитесь.
Зачитывая с кафедры список фамилий, она каждый раз поднимала голову и несколько секунд вглядывалась в лицо студента, запоминая. Когда очередь дошла до Нади, хирургичка уставилась на нее, словно не веря своим глазам.
– Савельева?
– Савельева, – вежливо согласилась Надя, но Катя услышала в ее голосе ехидную усмешку.
– Ладно… – Светлана Геннадьевна опустила голову, сверяясь с записями. Кате показалось, что она старается справиться со своими чувствами. – Хорошилова!
– Здесь! – пискнули из-за Катиной спины.
Светлана Геннадьевна подняла глаза от журнала. Катя на секунду вообразила, что она сейчас скажет что-нибудь эдакое, например ласково назовет ее Леночкой, как Елена Алексеевна в день заселения. Но ничего такого не произошло.
– Чернова!
– Я!
– Слушай, Надь, а что у вас случилось со Светланой Геннадьевной? – решилась спросить Катя, когда они с Викой и Надей в очередной раз вместе шли из клиники в общежитие.