– Это что еще за допрос? – раздался за спиной грозный окрик.
Аццкое пекло! Только этого не хватало. На лицо Горихвоста упала холодная тень упыря. Демон хлопнул перепончатыми крыльями и взмыл в воздух, готовясь напасть. Из его крючковатых пальцев вылезли острые когти и нацелились вурдалаку в глаза.
– Вахлак, стой! Ты видишь, я даже не в волчьем обличье, – выкрикнул Горихвост. – Не собираюсь я с тобой драться. Мне только поговорить.
– Шкуру с тебя сниму – тогда и поговорю, – пообещал упырь и ястребом ринулся вниз.
Горихвост едва успел ускользнуть. Люди не приспособлены к бою с нечистой силой. В человеческом облике только землю мотыжить да коз доить, а коли драться – нужны волчьи зубы и звериная ловкость. Вурдалак едва успел развернуть свою длаку, как упырь налетел и вырвал ее из рук.
– Посмотрим, каков ты, когда не стоишь на всех четырех! – гоготал упырь, дырявя и без того видавшую виды шкуру кривым когтем.
– Ах ты, тварь! – заревел Горихвост. – Без волчьей силы меня задумал оставить? Да я тебя в землю зарою!
Легко сказать! Упырь в два раза выше и в три – тяжелее. Шкура жесткая – не прокусить. Лапы длинные – за три аршина достанет, ухватит за горло пальцами-змеями да придушит в два счета. Разве только умом не блещет, как и все местные лесовики: взял, да и отбросил длаку подальше, чтоб не мешала.
Горихвост метнулся к ней, как к спасению, да недоглядел. Упырь камнем свалился на плечи и прижал к чахлой траве. Ох, и тяжела же его туша! А длаку он бросил нарочно, для приманки. Какой я простак!
И тут чей-то тоненький голосок пропищал:
– Серый, держись! Длака у меня. Тяни плечи – накину!
Упырь удивленно разинул пасть, из которой дохнуло смрадом, и оглянулся. Позади него скакал смехотворно маленький злыдень Игоня, победоносно вздымая в игрушечных ручках скомканную волчью шкуру. Воспользовавшись замешательством противника, вурдалак извернулся и выскочил из-под тяжелой туши.
– Лови! – крикнул Игоня, кидая длаку ему.
Горихвост подхватил ее и без промедленья накинул. Миг – и он уже стоит на всех четырех, щеря клыки и размахивая хвостом.
– Я тебя и в таком виде порву! – гаркнул упырь и взмыл в вышину.
– Серый, сюда! – уже звал Игоня с порога пещеры.
Его пестрая шапочка, прикрывающая гриву волос, едва виднелась из-за кряжистых корней дуба, за которыми зиял мраком вход в подземелье. Вурдалак молнией метнулся к нему. Упырь в воздухе начал закладывать лихой разворот, да перестарался и врезался пятаком в Древо.
– Лезь в пещеру! – подтолкнул Игоня.
– Что ты? Там дверь в пекло. Я сроду туда не совался, – боязливо заупирался Горихвост.
– Эта дверь уже век не отворялась, – тянул за рукав Игоня. – Да и теперь отворить ее некому. Без заклинания из Черной книги Лиходей не появится. Спускайся, да будь осторожен – тут ступеньки шатаются.
Горихвост сделал шаг под темный свод и задержался. Клок волчьей шерсти на его загривке встал торчком, уши прижались. Зубы непроизвольно ощерились, из-под потрескавшихся губ высунулись желтые клыки.
– Тут никого! – звал Игоня. – Смелее!
Горихвост шагнул вниз, но каменная ступень под его сапогом покачнулась, он потерял равновесие и покатился в темноту, оббивая бока.
– Оппаньки! – вредненько расхохотался Игоня. – Сейчас я свет сделаю.
Злыдень хлопнул в ладоши, и на стенах вспыхнули факелы. Горихвост поднялся и отряхнулся. После яркого света дня в пещере было еще темновато, но глаза быстро привыкли.
Пещера под Миростволом казалась на удивленье просторной. Стены были завешаны коврами с вытканными сценами дикой охоты. По углам высились сундуки, из-под крышек которых сверкали золотые монеты и самоцветные камни.
– Посмотри, сколько здесь разных богатств, – заговорил злыдень, любовно поглаживая ладонью россыпи драгоценностей. – У деревенских мужиков дух перехватит, едва они это завидят. Они затем и идут, чтобы эти богатства разграбить. Поверь: стоит им почуять наживу, и ничто их не остановит. Уж я-то знаю!
Горихвост двинулся вдоль сундуков, равнодушно скользя взглядом по сверкающим венцам и чашам. В дальнем конце пещеры виднелась каменная дверь, уводящая в глубокое подземелье. По обе стороны от двери высились мраморные статуи демонических воинов в тяжелых доспехах. Их разинутые пасти пугали рядами зубов, а свирепые морды горели такой яростью, что вурдалак непроизвольно оскалился и издал глухой рык.
Он заставил себя подойти и толкнул дверь ладонью. Она не поддалась. Сдвинуть ее нечего было и думать – мокрый камень был неподвижен, как скала.
– Не боись, никто тут не появится, – бормотал Игоня, перебирая длинными пальцами золотые монетки из сундука. – Разве что мужики.