— Осторожнее! — суматошно завопил Игоня, прыгая на одной ножке и цепляясь старосте за коленку. — Нежить не дохнет, ее за здорово живешь не ухайдокаешь!
— Огонь не справится — Черная книга возьмет, — успокоил его Воропай. — А ну-ка, малой, тащи ее да читай то заклинание, которое из нежити дух вышибает.
Злыдень осклабился и мигом приволок книгу в черном кожаном переплете. Говорливые мужики враз умолкли и отступили подальше.
— Ты читать-то умеешь? — осведомился староста.
— А чего тут уметь? — расхрабрился Игоня. — Книга как книга. Открывай и читай.
— Брось! Не смей! — багровея еще больше, заревел упырь. — Я тебя на клочки порву.
— Никого ты уже не порвешь! — ухмыльнулся Игоня. — Сейчас тут и следа твоего не останется.
Серая длака на глазах превращалась в золу. Горихвост вытянулся в струну и от отчаяния завыл. Остатки сил покидали его. Как только последняя шерстинка рассыпалась в прах, он уронил голову на грудь и лишился чувств.
А Игоня меж тем жадно листал страницы и бормотал:
— Так, где тут что? Тарабарщина. Ничего не разобрать. Дикие письмена!
— Скоро ты? — нетерпеливо выкрикнул Воропай.
Злыдень сверкнул на него темным глазом и буркнул:
— Заклинания тут не подписаны. Не поймешь: где одно, где другое. Ну ничего: я и так знаю, что заклятье на снятие чар с заповедного леса должно быть на самой последней странице.
Он пролистал книгу до конца, прочистил горло и торжественно начал вещать:
— Шикалу, ликалу! Шагадам, магадам, викадам! Ахива, ванилши, схабатай, янаха!
Деревенские мужики с перекошенными от страха рожами попятились. Рябой Еропка выронил дубину и непотребно ругнулся. Пламя костра вспыхнуло и взвилось чуть не до облаков. Воропай отскочил и взвопил:
— Ты чего прочитал? Это какое-то лиходейство!
Но Игоня, не обращая на него внимания, уверенно продолжал вещать:
— О, вилле, вилле, дан, юхала!
Из входа в пещеру вырвались клубы сизого дыма. В нос ударил запах серы. Раздался оглушительный скрежет, как будто камни сдвинулись с места. Земля содрогнулась от грохота чьих-то шагов.
Из пещеры вырвался сонм чертей: жутких, юрких, вертлявых, с острыми трезубцами в костлявых лапах. Они окружили поляну и пустились в безудержный пляс. Мужики завопили и прижались к костру, но это их не спасало — со всех сторон в них уткнулись трезубцы и принялись подталкивать в огонь.
В клубах дыма и пламени из пещеры появился статный муж в заморском камзоле из темно-синего бархата, с короткой, гладко стриженной черной бородкой, с пронзительно синими, ледяными глазами. В руках он держал царский посох — тот самый, которым Горихвост орудовал вместо лома.
— Дурень! Черную книгу задом наперед читают! — задергался от веселья упырь Вахлак, все еще продолжающий висеть вниз головой. — Где у других книг начало — там у нее конец, и наоборот. На первой странице — как вызвать Лиходея из пекла, на последней — как снять чары с леса. Это любой лесовик знает. Только ты, деревенский лапоть, мог первую страницу с последней попутать!
Пришелец ударил о землю посохом. Мужики оцепенели, превратившись в подобие статуй. Веревки с дуба упали, сети распутались, замок на цепях разомкнулся, и упырь с грохотом обрушился на поляну, но даже не ойкнул, а только расхохотался диким, заливистым гоготом. Леший, русалка и водяной выбрались из сетей и склонились перед Лиходеем. Безжизненное тело Горихвоста сползло вниз по стволу и распласталось на жиденькой травке.
— Как же мы тебя ждали, господин и князь тьмы! — с чувством выговорил упырь, сгибаясь в неловком поклоне.
Лиходей окинул поляну колючим взглядом, ткнул посохом в злыдня и бросил:
— А это кто?
— Это изменник Игоня, — сморщил Вахлак свою багровую харю. — Он чуть было весь лес не загубил. Да сам же оплошал и вместо того, чтобы снять с леса чары, тебя вызвал.
Лиходей стукнул злыдня посохом по макушке. Игоня застыл, посерел и ушел в землю по пояс. По неподвижному лицу расползлась паутина тоненьких трещин. Упырь опасливо приблизился, ткнул его когтем и с удивлением произнес:
— Окаменел! Превратился в гранитного истукана!
— Так и пылиться ему до скончанья времен, — сурово вымолвил Лиходей. — Ну а ты, деревенщина, что забыл в заповедном лесу? — обратился он к Воропаю.
Оцепеневший староста поворочал деревянным языком, да не смог выдавить из себя ничего, кроме хрипа.
— Запомни простое правило, — велел ему Лиходей. — Обитатели леса не заходят в деревню, деревенские не суются в лес дальше опушки, и никто никому не мешает. Если ты меня понял, то я всех отпускаю. Если нет — останетесь тут навсегда.