Короче говоря, он для каждого нашел какие-то очень важные и приятные слова. О себе же сказал: «А я ухожу от дел. Я больше не буду с вами. Я должен... я должен написать книгу! Я буду ее писать... А помогать мне будут – вот он и он».
Когда же Александр «удалится от дел», председателем общества станет... кто бы вы думали? Хозяин этого дома! Милый, скромный человек, который ни сном ни духом ничего не знал, не читал ни одной «духовной» книги и впервые видел такое сборище.
(после этого заявления хозяин несколько смутился и позже, сколько я знаю, прочитал «на всякий случай» Розу Мира).
Сейчас многие даже члены общества скажут: «Ну что ты! Мы сразу поняли, что Александр того... Может быть, кто-то и воспринял его всерьез, но я...»
Так вот – я никогда не поверю таким заявлениям. Может быть, действительно были 2-3 человека, которые не поверили или поверили не полностью. Но у всех остальных я видела слезы на глазах! Все обнимались, целовались, начинали именовать друг друга по имени-отчеству (напоминаю, ранее это у нас даже запрещалось!), рассказывали какие-то самые трогательные, самые важные моменты из своей жизни... Нет, не только Александр – все мы участвовали в создании этой атмосферы.
В конце вечера Александр совсем обезумел. Фаина привезла картины своего мужа (чистый абстракционизм), расставила – на продажу и посмотреть. Александр начал эти картины рвать и кидать в камин. Частично их удалось спасти... Потом Александр заявил, что поедет домой немедленно, он уже все сказал. Это в 11 часов вечера, за 400 км. При том, что за руль Александра уже давно не пускали, вела его жена. «А вы как хотите, – сказал он приехавшим с ним жене, Фаине и другим людям, – хотите – пойдете со мной, хотите – оставайтесь».
К счастью, у жены хватило здравомыслия все-таки его остановить. Буквально силой. Фаина ей уже объяснила, что у Александра состояние ненормальное, и верить ему, тем более – слушаться его во всем нельзя.
Александра уложили в постель. Мы не знали, что думать. Все были какие-то возбужденные, говорливые... никто ничего не понимал, но все было так прекрасно, так многообещающе!
На следующий день спектакль продолжился. Александр вдруг заявил всем, что он «просто всех испытывал». Да, он вел себя, как юродивый! Но он хотел посмотреть на нашу реакцию. И все мы с честью выдержали испытание... кроме одного человека. Обвинительный перст остановился на жене Александра. «Вот вы, И.И. (теперь он и с женой перешел на „Вы“) мне не поверили! Вы, моя супруга, данная мне Богом, не смогли мне поверить! И Вы вообще мне никогда не верите!» – Александр пустился в обвинения.
Не знаю,что он имел в виду под вчерашним «испытанием», но на второй день поведение его мало изменилось. Он все так же пророчествовал... пророчества приобрели еще более дикий характер. Например, он заявил, что Фаина – будущая Соборная Душа сверхнарода. Русского. А жена его, И. – будущая Соборная Душа немецкого сверхнарода. А.А. Андреева – это тоже Соборная Душа, не помню, то ли в прошлом, то ли в еще более отдаленном будущем. В общем, сплошные Соборные Души. Это уже я лично воспринимала не вполне всерьез (но все же – частично всерьез... это подтверждало мое ощущение, что происходит Нечто Грандиозное, что мы находимся в пространствненой и временной точке, где изменится вся мировая история).
Сколько я знаю, только одна женщина была так потрясена этим собранием, что потом позвонила Лене и сказала, что думает о выходе из общества. Остальные восприняли все это – кто как, не то, чтобы все до конца поверили Александру, но «что-то такое, видимо, было».
Мы вернулись во Франкенек, и тут начались новые испытания.
Состояние Александра стало еще хуже. По рассказам его самого, И. и Фаины, дома творилось вообще уже нечто ужасное. Начались рукоприкладства. Фаина рассказывала, что на нее он кинулся с ножом, причем мотивируя это так: «Тебя на Земле никто не любит! Мне так жаль тебя! Я хочу освободить тебя от этого тела, чтобы ты вернулась в свою небесную обитель!» Фаину он единственную из всех называл на «ты». Видимо, считал равной себе. Как-то я возила их – его и Фаину в город – так он долго разглагольствовал с ней о высоких материях, то и дело оговариваясь: «Ну, это не при Яне... Это я тебе позже скажу».
Однажды Александр пришел с большой ссадиной на лбу. При этом у него был мученический вид. И он сразу начал мне жаловаться: «Вот видишь, Яна, какая у меня жена! Она меня избила! Ко мне вчера приехал друг, и я всего лишь хотел выпить с ним водки, а она закричала: „Ненавижу!“ – бросилась на меня, и избила!» При этом он с видом великомученика показывал на свою ссадину. Еще и припомнил мои отношения с мужем...
По версии И., Александр запер ее в комнате, когда ей нужно было идти на занятия хора, и она в отчаянии схватила какой-то тяжелый предмет (не помню точно), и запустила в лоб Александру. (Ч лично верю И... Она вообще женщина очень спокойная, выдержанная... ).
Но о том, что происходило у Александра дома, я могу только приблизительно догадываться. По виду И. – она совершенно почернела, постарела, выглядела иссохшей, измученной, нервной.
А вот что происходило в издательстве. Александр, конечно, не каждый день приходил на работу. Но когда он приходил – это был целый спектакль.
Тогда, кажется, он начал наводить порядок на моем столе. Идеально аккуратно, листочек к листочку, все лишнее, по его мнению – вон. В результате мне стало трудно что-либо найти. И во время рабочего дня то и дело подходил ко мне, к Косте и наводил порядок: «Вот эта бумажка вам нужна, Яна Юльевна? Куда ее положить? А вот эту?»
«Поставьте свои туфли вот сюда. И вот так, носочками вовнутрь. И всегда их так ставьте, пожалуйста».
В свободное время писал пророчества на листочках бумаги. Например, мы нашли после всего этого следующие записи:
«Мегре и Анастасия будут убиты в следующем году».
«6ю, 7ю, 8ю и 9ю книгу „Анастасии“ напишет Александр В.».
«эти книги будет переводить на немецкий язык Ксения В. (трехлетняя внучка Александра)».
И так далее. Но чаще записи были «общего характера»: «Любить... бороться... верить... искать». Или подобные лозунги. Костя их аккуратно складывал.
По телефону Александр уже не просто пророчествовал – а весьма оригинально. Особенно когда разговаривал с русскими. В его речи появился мат. Однажды он специально позвонил своей старой подруге в Париж и долго ей что-то говорил ТАКИМИ словами, что у меня уши свернулись в трубочку. Подруга решила, что он пьян, потом решила, что он свихнулся (и тут она была недалека от истины).
Однажды Александр «наехал» на меня. Буквально такими словами:
– А ты что целку с себя корчишь? Ну-ка иди домой – и быстро в постель к мужу! А то вечно выламывается, как будто она я не знаю что такое! Тебе надо детей рожать, а ты строишь тут из себя! Чтобы по три раза в день с мужем в постель ложилась!
Мне было немного смешно, но у Кости бедного просто глаза на лоб поехали, уши покраснели, и он быстро выскочил из офиса.
В это время приехал на каникулы У., сын Александра. Он учился в Питере на факультете востоковедения. Бедный мальчик (ему что-то около 22 лет) пришел в ужас, увидев отца. «Это не папа», – сказал он. Первым порывом У., нормального человека, внезапно попавшего в наш «гадюшник» было – отвезти отца к психиатру. Тут же, разумеется, его обозвали «Павликом Морозовым». И вообще предателем. Каюсь, мы с Леной тоже уговаривали У. потерпеть, переждать...