В 1919 году его отстранили от командования и посадили на восемь месяцев в тюрьму. Но Вацетис успешно реабилитировался и вошел во второй эшелон советской номенклатуры. Свою карьеру он закончил в 1937 году командармом 2 ранга, когда был арестован. То есть в известный момент Вацетис уроднился большевицкому режиму и из наемника или даже заложника стал своим. Что же побудило его стать «советским»? Любопытно обратиться к его автобиографии и посмотреть, как человек сам себя «позиционировал». Вацетис начинает с того, что он никакой не Вацетис. Эту фамилию его деду дал местный помещик ради насмешки. По-латышски «вацетис» означает немец, и чтобы семейство «невацетисов» унизить, немецкий феодал в начале XIX века перекрестил их в «вацетисов». Не вынеся издевательства, дедушка сошел с ума: «Он при жизни сделал себе гроб, в котором часто отдыхал.».
Сам Вацетис политикой не занимался, и до 1917 года ничем не отличался от сослуживцев. Только был у него в роду дедушка с гробом. И когда произошел культурный надлом, первобытное вышло наружу.
И после ареста Вацетис выражал преданность Сталину, очевидно, чтобы облегчить свою участь. В своих показаниях Вацетис назвал более 20 человек участниками «фашистской шпионско-террористической латышской организации»; все они были арестованы. Это не спасло Вацетиса. В 1938 году он был расстрелян, после смерти Сталина реабилитирован.
Войков
Петр Лазаревич Войков (партийные клички — Петрусь, Интеллигент, Белокурый; 1888–1927) родился в Керчи. В гимназии увлекся политикой, входил в социал-демократические кружки, распространял нелегальную литературу. Был исключен из гимназии за антиправительственное выступление на митинге. В 1903 г. Войков вступил в РСДРП, примкнув поначалу к меньшевикам. Родителям, не раз просившим сына не позорить их, пришлось сменить место жительства и работу. После того, как в годы русско-японской войны он активно продолжил антигосударственную деятельность, терпение родителей иссякло, и Войков был выгнан из дома. Несколько месяцев он жил перебиваясь случайными заработками, а летом 1906 г. вступил в боевую дружину РСДРП, участвовал в перевозке бомб и покушении на генерала Думбадзе. Едва избегнув ареста, Войков скрылся за границу. С марта 1908 г. до февральских событий 1917 г. он жил в Швейцарии, где сблизился с Лениным и другими большевиками. В мае 1917 г. он вместе с видными деятелями большевицкой партии в «запломбированном вагоне» выехал через Германию в Петроград.
Во Временном правительстве Войков стал комиссаром министерства труда и отвечал за разрешение конфликтов между рабочими и предпринимателями. В то время рабочие под влиянием революционной пропаганды стали захватывать предприятия. Не считаясь с действующими законами, Войков неизменно выступал против предпринимателей. После июльских беспорядков 1917 г. он был направлен своим министерством в Екатеринбург. В августе 1917 г. он окончательно перешел на большевицкие позиции и быстро сделал партийную карьеру. Призывал местных рабочих «отринуть иллюзии о возможности перемирия с буржуазией» и захватывать предприятия. Оставаясь официальным представителем Временного правительства на Урале, он убеждал рабочих в том, что пославшее его правительство «антинародно». Осенью 1917 работал секретарем в областном бюро профсоюзов, затем — в городской Думе Екатеринбурга, где большевицкое большинство выбрало его председателем.
После октябрьского переворота Войков вошел в местный Военно-революционный комитет, который обратился ко всем советам Урала с призывом «брать власть на местах в свои руки, сменять представителей старой администрации и всякое сопротивление подавлять оружием». В должности областного комиссара продовольствия, Войков установил такие цены на продукты питания и топливо, что частная торговля на Урале стала невозможной. Это, в свою очередь, привело к товарному дефициту и серьезному понижению уровня жизни. В ходе проводимой Войковым национализации уральской промышленности, прежние владельцы предприятий были репрессированы. Жестокие меры применялись и к крестьянам, которые отказывались выполнять непосильные поставки. Даже советские историки признавали, что с приходом Войкова перестали работать многие заводы, отапливаться школы и больницы, исчез с прилавков хлеб. В знак протеста против действий Войкова учителя Екатеринбурга устроили забастовку.
В 1918 г. Войков сыграл одну из ключевых ролей в расправе над Императорской семьей. Он входил в комиссию, созданную для перемещения Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург, лично подыскал дом, где она содержалась под стражей. Именно по приказу Войкова свобода семьи была резко ограничена: сокращено время прогулок, изъяты газеты. Войков был одним из самых влиятельных лиц в Уралсовете, одобрившим решение Ленина и Свердлова о бессудном убийстве, и потому разделяет ответственность за это преступление.
С 1920 г. Войков был переведен на дипломатическую работу: стал членом коллегии Народного Комиссариата внешней торговли, возглавил таможенное управление. На этой работе он принял живейшее участие в расхищении большевиками культурного достояния России. Под его руководством огромное количество предметов культуры было за бесценок продано за границу ради получения валюты для «экспорта революции».
В 1921 г. Войков возглавил советскую делегацию, которая должна была согласовать с Польшей выполнение Рижского договора 1920 г. Стремясь установить дипломатические отношения любой ценой, он передавал полякам русские архивы, библиотеки, предметы искусства и материальные ценности. Организуя грабеж страны, Петр Лазаревич старался самому себе ни в чем не отказывать.
В октябре 1924 г. Войков полномочным представителем СССР выехал в Польшу. В 1927 г. Борис Коверда застрелил его в Варшаве как одного из цареубийц. Имя Войкова носит в Москве улица (Головинская управа), шесть проездов, станция метро и даже административный район. В Донецкой области Украины именем Войкова назван поселок. Улица Войкова есть в Петродворце.
Володарский
Володарский (настоящие имя и фамилия — Моисей Маркович Гольдштейн; 1891–1918) родился на Украине, в семье бедного ремесленника. Свои политические пристрастия обнаружил рано. Поступив в 5-й класс гимназии в Дубно, уже через год был исключен оттуда за политическую неблагонадежность. Революционную деятельность начал в 1905 г. в «Малом Бунде», а продолжил в организации украинских социал-демократов. Во время событий 1905–1907 гг. составлял и печатал нелегальные воззвания, организовывал митинги. В 1908 попал в тюрьму, но быстро освободился. С 1908 по 1911 г. работал революционным агитатором в Волынской и Подольской губерниях. В 1911 был арестован и сослан в Архангельскую губернию, но в 1913 по амнистии вернулся на Украину.
В том же году эмигрировал в США, где вступил в Американскую социалистическую партию и в Интернациональный профсоюз портных (он был закройщиком на швейной фабрике в Филадельфии). Затем переехал в Нью-Йорк, где продолжал вести социалистическую пропаганду. Вместе с Троцким и Бухариным издавал во время I мировой войны газету «Новый Мир».
После февральских событий 1917 г. вернулся в Россию, примкнул к большевикам и быстро выдвинулся в число руководителей. Начал работу районным агитатором, затем стал главным пропагандистом в Петроградском партийном комитете. Вошел в президиум петроградского Совета и петроградской городской Думы. Однако думскими делами Моисей Маркович себя не утруждал, целиком отдавшись борьбе против Временного правительства. Участвовал в подготовке и проведении октябрьского переворота, агитацией способствовал формированию отрядов Красной гвардии. После переворота избран в Президиум ВЦИК.
Володарский стал комиссаром Союза северных коммун по делам печати, пропаганды и агитации, а также одним из главных устроителей большевицких митингов в Петрограде, на которых призывал беспощадно бороться против врагов революции путем террора. В начале 1918 г. командирован ЦК на съезд армий Румынского фронта для агитации среди военных. Создатель и редактор одного из главных партийных органов печати — «Красной Газеты». Благодаря доступности для понимания малообразованных людей она вербовала сторонников большевиков успешнее, чем «Правда». В должности главного советского цензора Володарский был инициатором разгрома не только тех печатных изданий, которые критиковали большевиков, но и тех, которые пытались стоять в стороне. По словам Луначарского, «он был… беспощаден… В нем было что-то от Марата… Он был весь пронизан не только грозой Октября, но и пришедшими уже после его смерти грозами взрывов красного террора. Этого скрывать мы не будем. Володарский был террорист. Он был до глубины души убежден, что если мы промедлим со стальными ударами на голову контрреволюционной гидры, она не только пожрет нас, но вместе с нами и проснувшиеся в Октябре мировые надежды».