Я снова иду туда, где на адамантовом острие иглы застыл крик безумия, где ночь расколота на тысячи искажённых тенями лиц, где серебряные бубенцы на запястьях Владычицы звучат погребальным набатом разлагающейся плоти, меняющей очертания в отблесках Чёрного Пламени Растворения, где лик Мертвоокой Богини подобен проказе на коже этот мира, где тысячи и тысячи Её рук сплетают Узор из корней, трав, деревьев, мостов, переулков, оград, кровоточащих жил, пузырящейся слизи, и брызжут влагалищным соком, Божественной Сомой, Напитком Бессмертных, вселяющим ужас в Сердца, опалённые Смертью, и мёртвые очи Богини Зияющей Бездны подобны воронкам, безжалостным вихрям распада мельчайших частиц и бескрайних Вселенных, и мокрыми листьями, раною дикого зверя крадущейся осени и безумием песен закатного ветра Владычица Грёз вновь нисходит неслышно в чертоги испитых Луною, и — словно в детском струящемся сне — в мёртвой плоти опавшего листьями мира Она разверзает окно, за которым лучится, сияет, играемый цветьями радуг Собою рождённый, Несотворёпный, Непостижимый Самосиянный — во Тьме Изначалия вспыхнувший — Сеет…
Высшее Знание смотрит мне в глаза Твоими очами — Очами Безумия. Выше Солнца и Луны, выше пути предков и пути Богов, выше мирского и жреческого знания — Знание Высочайшею, Ведание Стезя Великой Бездны, Растворения в Нерожденном. Оседлавший Возвратиый поток, объятый Чёрным Пламенем Растворения, я иду по следам Вещего Бога — Туда, Откуда нет возврата, где Начало и Конец сводятся в Одном, 1де Вещий мановением (Своей руки обрывает струны гуслей, и Песнь Миров взрывается оглушительным Безмолвием, где величайшие мудрецы, замерев на миг на краю Бездны, хохочут как безумные, где увидевшие Свет паче света сею не оглядываются назад, делая шаг в Бесконечность (Сияний, распахнувших Лоно Великой Тьмы, где Твои очи смотрят мне в глаза, отражая в себе безумие этою мира, нарекшего Тебя Безумной Владычицей безумных, и где Сердце моё ликует, расколов на тысячи кусков личины отражений, имён и форм, в которые оно было облечено на протяжении сотен жизней, на протяжении которых я всерьёз думал, что у МЕНЯ есть имя…
Слава Роду!
[2007]
Моление Великой Черной Матери Морене
Безумная Владычица безумного мира, У Врат Безмолвия стоящая, Держательница Нитей Судеб этого мира И Та, Которая рассекает их Своим Серпом!
Белыми снегами, яко княгиня шубой собольей, укрытая,
Лик Свой к детям Севера обрати,
А в смерти с нами блага пребуди,
Главу свою в смирении склоняю перед Тобой,
А шуйцу — во знамение Стези Твоей — держу на правом плече[137]
Славлений не возносят Тебе живые (живущие в Яви),
Лишь следующие Шуйным путём дерзают славить Тебя,
А иные трепещут в страхе,
В Имени Твоём слыша Имя Смерти,
И бегут от взора очей Твоих,
Сияющих ярче тысячи Солнц,
Яснее Месяца и частых звёзд на небе.
Величайся в ночи и дне.
Огнём Пекельным, пламенем яростным объятая, Ведающая Сокровенное, помнящая то, что было, Ежедневно рождаясь и умирая, дабы вновь возродиться, К Тебе, Великая Чёрная Мать Морена, славленья возносим свои!
Гой, Черна Мати! Гой-Ма!
Слава Роду!
[2007]
Часть IV. ИЗ РАННИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ138]
Мара-Морена, Навья Владычица
Имя славянской Богини зимней стужи и смерти Морены (Мары) восходит к общему индоевропейскому корню mar-/mor-,
связанному со смертью (мором). Существует много исследований на тему трактовки общеиндоевроиейского корня тr-, связанного к санскритским тrtis (r с точкой внизу — читается какри), латинским mors, русским съ-мьртъ и т. д.
В переводе с санскрита шага — значит «убивающий», «уничтожающий». Не случайно в буддийской мифологии Мара— Бо- жество, персонифицирующее зло и всё то, что приводит к смерти живые существа. Он (Мара) искушал Будду под деревом Бодхи и создавал препятствия на Духовном пути всех Бодхисаттв, стремившихся к Просветлению. Согласно буддийским мифам, Божеству Маре подчинено огромное количество духов ненависти и вожделения (рассматриваемых буддийскими философами, прежде всего, как олицетворения различных аспектов человеческой дущи; также Он (буддийский Мара) имеет дочерей, воплощающих собой сексуальные страсти.
137
Знамение Шуйного (Левого) пути — человек стоит, положив шуйцу (левую руку) на правое плечо.
138
Все произведения, входящие в данную главу, кроме первого, печатаются (с незначительными изменениями и дополнениями) по изд.: