Снаружи могло показаться, будто в кафе ничего не случилось: в узком прямоугольном окне в центре светлой бетонной стены фасада горела яркая неоновая реклама пива. Над ней — другая реклама с названием ресторана. Но ведь все и случилось не здесь, а у задней стороны здания. Узкий проулок, на который едва мог въехать «форд-кортина», упирался в ресторанную парковку. Места там было с гулькин нос. И там же стояли мусорные баки. Как смекнул Ребус, большинство посетителей парковались на улице перед входом. Холмс же заезжал на парковку потому, что подолгу торчал в баре, и потому, что однажды, когда он оставил машину на улице, ее поцарапали.
На парковке стояли две машины. Одна — Холмса, а другая почти наверняка принадлежала хозяину кафе. Это был старый «форд-капри» с портретом Элвиса на капоте. Брайан Холмс лежал между машинами. Врач уже заканчивал осмотр. Один из полицейских узнал Ребуса и подошел к нему:
— Сильный удар по голове сзади. Он вырубился минимум минут двадцать назад… то есть его нашли минут двадцать назад. Владелец кафе… он его и нашел… узнал Холмса и вызвал полицию. Возможно, перелом черепа.
Ребус молча кивнул. Он не сводил глаз с распростертого на земле тела. Полицейский продолжал докладывать: дыхание, мол, у Холмса нормальное… короче, успокаивал. Ребус подошел поближе к стоявшему на коленях врачу. Тот даже головы не поднял, только приказал констеблю в форме, который держал фонарь над Брайаном Холмсом, светить чуть левее. После чего принялся исследовать левую сторону головы Брайана.
Крови Ребус не видел, но это мало что значило. Человек может умереть и без кровотечения. Господи! У Брайана было такое умиротворенное лицо… словно в гробу. Ребус повернулся к полицейскому:
— Так, еще раз: как зовут хозяина?
— Эдди Ринган.
— Он здесь?
Полицейский кивнул:
— Да, стойку подпирает.
Ребуса это устраивало.
— Пойду поговорю с ним, — сказал Ребус.
Эдди Ринган в течение нескольких лет, задолго до открытия «Кафе разбитых сердец», страдал недугом, который обтекаемо именуют «алкогольная зависимость». По этой причине многие думали, что его заведение долго не продержится. И ошиблись — по той простой причине, что Эдди нашел отличного менеджера, который был не только настоящим финансовым гуру, но и обладал прямотой и силой стальной строительной балки. Он не стал наживаться на Эдди и в рабочее время держал его там, где тому было самое место, то есть на кухне.
Пить Эдди не бросил, но при этом готовил. Так что в общем и целом все шло как надо, в особенности если рядом были два помощника, готовых выполнить работу, которая требует, чтобы в глазах не двоилось и руки не тряслись. И потому, как сказал Ребусу Брайан Холмс, заведение процветало. Холмсу так и не удалось убедить Ребуса отведать с ним «Королеву-креолку» или «Люби-меня-жаркое»[8]. Ему вообще не удалось зазвать сюда Ребуса… до сегодняшнего дня.
Свет был включен. Ребус вошел, словно подросток в святилище своего идола. На стенах постеры с Элвисом. Обложки пластинок Элвиса. Фотографии певца в полный рост, часы, на которых вместо стрелок — руки Элвиса. Работал телевизор — передавали какой-то новостной сюжет: вручение чека на солидную сумму в благотворительных целях. Действие происходило на фоне пивоварни Гибсона. В кафе не было никого, кроме Эдди Рингана, ссутулившегося на табурете, и человека за стойкой, который наливал двойную порцию виски «Джим Бим». Ребус представился и получил приглашение сесть. Бармена звали Пэт Колдер.
— Я партнер мистера Рингана.
Он произнес это таким тоном, что Ребус задумался, ограничивались ли отношения между двумя молодыми людьми простым бизнес-партнерством. Холмс не говорил, что Эдди — гей. Ребус повернулся к Эдди.
Тому было под тридцать, но выглядел он лет на десять старше. Прямые редеющие волосы на большой, овальной формы голове, которая неловко устроилась на крупном и тоже овальном теле. Ребус знал толстых и очень толстых поваров, и Ринган в этом смысле являл собой образец кулинара. На его одутловатом лице запечатлелись последствия пьянства — не только сегодняшней выпивки, а запойного пьянства, продолжавшегося неделями и месяцами. Ребус смотрел, как Эдди одним залпом жадно опрокинул в себя дюйм янтарного цвета огненной жидкости.
— Налей еще.
Но Пэт Колдер покачал головой:
— Нет. Ты же за рулем. — И добавил очень отчетливо: — Перед тобой полицейский, Эдди. Он пришел поговорить о Брайане.
Эдди Ринган кивнул:
— Он упал и ударился головой.
— Вы так считаете? — спросил Ребус.
— Вообще-то, нет. — Ринган в первый раз оторвал взгляд от стойки и заглянул Ребусу в глаза. — Может, разбойное нападение. А может, предупреждение.
— Что за предупреждение?
— Эдди сегодня слишком много выпил, инспектор, — сказал Пэт Колдер. — У него разыгралась фантазия…
— Щас тебе, фантазия! — Ринган для вящей убедительности шарахнул ладонью по стойке. Он продолжал смотреть на Ребуса. — Вы же знаете, как это бывает. Тут либо платишь за крышу… страховой взнос, так это называется. Либо на тебя наезжает соседний ресторан, потому что им не нравится, что у тебя дела идут лучше, чем у них. В такой игре много врагов.
Ребус кивнул:
— Вы кого-нибудь подозреваете, Эдди? Кого-нибудь конкретно?
Ринган медленно покачал головой:
— Никого конкретно. Никого.
— Но думаете, что, возможно, жертвой должны были стать вы?
Ринган махнул рукой Колдеру, требуя еще выпивки, и тот все же налил ему. Прежде чем ответить, Эдди выпил.
— Не исключено. Не знаю. Может, хотят отпугнуть клиентов. Времена сейчас трудные.
Ребус повернулся к Колдеру, который неприязненно смотрел на Эдди:
— А вы, мистер Колдер, что вы думаете на этот счет?
— А я думаю, что это было обычное ограбление.
— У него ничего не взяли.
— Может, кто-нибудь помешал.
— В этом проулке? Тогда как же преступник сумел убежать? Парковка в тупике.
— Не знаю.
Ребус не сводил глаз с Пэта Колдера. Тот был на несколько лет старше Рингана, хотя и выглядел моложе. Его темные волосы были гладко зачесаны и собраны в модный, как полагал Ребус, конский хвост, длинные баки спускались ниже мочки уха. Он был высок и худощав, и вообще, судя по его виду, ему не мешало бы подкормиться. Кожа да кости.
— Может быть… — начал Колдер, — может быть, он и в самом деле упал. Там такая темнотища. Нужно провести туда свет.
— Очень похвальное намерение, сэр. — Ребус поднялся с неудобного табурета. — А пока, если вам что-то придет в голову, можете нам позвонить.
— Да, конечно.
Ребус помедлил в дверях:
— Кстати, мистер Колдер…
— Да?
— Если вы сегодня разрешите мистеру Рингану сесть за руль, я его арестую прежде, чем он доедет до ближайшего угла. Вы сами сможете отвезти его домой?
— Я не вожу машину.
— Тогда предлагаю вам запустить руку в кассу и вызвать такси. Иначе следующее кулинарное чудо мистера Рингана будет называться «Тюремный рокфор»[9].
Выходя из ресторана, Ребус услышал, как захохотал Эдди Ринган.
Смеялся он недолго. Надо выпить — вот что занимало все его мысли.
— Налей еще, — распорядился он.
Пэт Колдер молча налил в стакан граммов тридцать. Эти стаканы и много чего еще они купили в Майами. Бульшую часть денег заплатил Пэт Колдер, его родители тоже раскошелились. Он поднял стакан, качнул его перед Ринганом — и выпил, как пьют за здоровье друга. Едва Ринган начал возмущаться, Колдер отвесил ему пощечину.
Ринган не удивился и не обиделся. Колдер отвесил ему еще одну пощечину.
— Ты кретин! — прошипел он. — Тупой безмозглый кретин!
— Что теперь говорить, — сказал Ринган, протягивая свой пустой стакан. — Я сам расстроен. Налей-ка мне еще, пока я не выкинул чего похуже.
Пэт Колдер задумался на секунду и налил Эдди Рингану.
8
Вновь шутливые ассоциации с песнями из репертуара Пресли: «Король-креол» и «Люби меня нежно».