«Ох, а как же хозяин?» — забеспокоился Ладлоу. Оставалось лишь надеяться, что Джо вовремя успел найти убежище от пурги. Вдруг Ладлоу заметил, что в снежных вихрях мелькнуло что-то красное. Кто-то осмелился выйти на улицу в такую погоду.
— Силы небесные, да это же Полли! — пробормотал Ладлоу.
Он открыл дверь, и холодный ветер тут же бросил ему в лицо пригоршню колючего снега и ослепил. Ладлоу ожесточенно замотал головой и крикнул:
— Полли! Эй, Полли!
Полли маячила рядом, в двух шагах, но из-за воя ветра голоса Ладлоу не слышала. Не раздумывая, мальчик ринулся вперед, в снежные вихри, схватил Полли за руку и рванул к себе. Ее побелевшее от холода и испуга личико под капюшоном осветилось радостью; вдвоем они ввалились в лавку, и дверь за ними захлопнулась.
— Куда тебя понесло в такую непогоду? — спросил Ладлоу.
Полли едва дышала и отвечала отрывисто:
— Я шла… от преподобного… ему все равно… какая погода… главное… чтобы я прибралась.
Она дрожала, как осиновый лист, а нос у нее покраснел.
Ладлоу возмущенно воскликнул:
— Да ты ж могла замерзнуть насмерть! Смотри, вон тебя как колотит. Ну-ка пошли, супу поешь, у огня погреешься. Пересидишь эту пургу у нас, а потом пойдешь.
Полли заколебалась. В задней комнате она была всего один раз, когда приходила признаться в разных мелких проступках, в основном — кражах у Иеремии Гадсона. Уверенная, что брала причитающееся ей, Полли тем не менее остро нуждалась в деньгах и к тому же испытывала потребность исповедаться.
— А где он? — нервно оглядываясь, спросила девочка.
Полли ничего не могла с собой поделать: она побаивалась Джо Заббиду, и особенно пугал ее взгляд его холодных серых глаз, под которым она теряла дар речи.
Ладлоу объявил:
— Хозяин уехал. Я тут за главного.
Полли перестала нервничать и последовала за Ладлоу. Она подошла к очагу как можно ближе, стараясь согреться.
— Узнай мистер Гадсон, что я тут с тобой, он бы меня убил, — усмехнулась Полли. — Как шпионить за вами, так это он разрешает, а вот як… ну как это? Водиться, что ли…
— Якшаться? — спросил Ладлоу.
— Во-во, якшаться, говорит, не смей.
— Как так шпионить? — подозрительно сказал Ладлоу. — Ты за этим, что ли, сюда повадилась?
— Нет, конечно! — вознегодовала Полли. — То есть хозяину-то я говорю, что хожу шпионить, а на самом деле получается хороший предлог. Мистер Гадсон твоего Джо ненавидит так, что аж на стенку лезет. Вот он и велел мне каждый день по дороге от преподобного в витрину заглядывать, а потом докладывать ему, что у вас новенького.
— И что ты докладываешь?
— Что в витрине всякий хлам, — честно ответила Полли.
— А еще что?
Полли увидела, какое выражение появилось на лице у Ладлоу, и поспешно объяснила:
— Больше я мистеру Гадсону ничего не рассказываю. Даже о книге.
— Кто знает, может, Гадсон и сам как-нибудь придет к нам ночью, — предположил Ладлоу.
— О-о, вот уж у кого наверняка есть за душой не один секрет! — Полли отодвинулась от огня, чтобы не обжечься, и посмотрела Ладлоу в глаза. — А у тебя?
Ладлоу насупился.
— У меня? Нет. Нету у меня никаких секретов. Чего это ты?
— Ой, да брось ты ерзать! — поддразнила Полли. — Уж и спросить нельзя. Небось тебе Джо так платит, что продавать свои тайны нужды нет.
— Гм, — неопределенно промычал Ладлоу, мучительно соображая, как бы сменить тему.
— А я приврала, когда говорила с мистером Заббиду, — призналась Полли. — Из того, что ты записывал, половина — вранье. Как он сказал, что платит за тайны, я и решила: чем хуже тайна, тем она дороже. — Девочка зажала рот рукой, раздосадованная собственным промахом. — И зачем я тебе это ляпнула? А, вот зачем: не хочу, чтобы ты считал меня хуже, чем я есть! — Тут она рассмеялась и добавила: — Ну хватит на меня так смотреть, а то я еще невесть чего наболтаю.
Полли не спеша огляделась — теперь она согрелась и пришла в себя.
— Ну, так где эта штука? — спросила она.
— Какая? — Ладлоу отчаянно хотелось, чтобы девочка перестала сыпать вопросами.
— Ваша книга секретов. Ну, в которой ты пишешь. Я же ее тогда сама видела.
— Спрятана в надежном месте, — отрезал Ладлоу, но глаза его невольно стрельнули в сторону хозяйской постели.
Полли проследила его взгляд и кинулась к кровати. Ладлоу прыгнул ей наперерез, но опоздал — проворная девчонка уже сунула руку под тюфяк и вытащила черную книгу. Потом плюхнулась на постель и задрала руку с книгой повыше, чтобы Ладлоу не дотянулся.
— А теперь давай почитаем, — коварно предложила Полли, размахивая книгой над головой. — Спорим, там уйма интересных историй.
— Нельзя! — отчаянно воскликнул Ладлоу. — Джо запретил!
Полли засмеялась в ответ:
— Джо тут нет, или ты не заметил? Какой от этого вред?
— Говорю, нет, — повторил Ладлоу, но уже не так убежденно.
В конце концов, разве предложение Полли не приходило ему в голову раньше?
— Я дал Джо слово, — промямлил он.
— А Джо ничего не узнает, — медленно произнесла Полли. — Да и потом, ты все равно уже слышал добрую половину этих секретов.
— Только те, которые местные, — уточнил Ладлоу.
— Тогда давай почитаем другие! Которые совсем чужие! Уж от этого-то точно никакого вреда, верно? — живо воскликнула Полли. — Мы же не знаем тех, чьи это секреты!
Ладлоу вынужден был согласиться, что гостья, пожалуй, права. Согласился он легко — возможно, потому, что соблазн был слишком велик и мучил его давно. Мальчик сел рядом с Полли, стараясь заглушить голос совести. Ну надо же, хозяин впервые доверил ему охранять книгу, а он, Ладлоу, тут же предал Джо! И все же Ладлоу не обманывался: ему хотелось почитать чужие исповеди не меньше, чем Полли.
— Наверно, можно начать с самого начала, — сказал он.
Полли кивнула:
— Начнем с первого секрета, самого давнего.
— Ладно, но прочтем только один, и больше ни-ни! — строго сказал Ладлоу.
— Конечно! — отозвалась Полли. — На, держи, — И она отдала Ладлоу книгу.
— А я думал, читать будешь ты. — Он спрятал руки за спину, как будто предательство по отношению к Джо началось бы именно с прикосновения к книге.
— Я ж читать не умею, дурень, — буднично сказала Полли. — Не все такие ученые, как некоторые.
Ладлоу тяжко вздохнул и принял увесистую книгу из рук девочки. Терпеть больше не было сил. Его пробирал озноб, но он открыл книгу на самой первой странице, разгладил ее и приступил к чтению.
Глава двадцать шестая
Меня зовут Септимус Мортис, и душу мою вот уже двадцать лет гнетет отвратительная тайна. Куда бы я ни пошел, она всегда и везде со мной; тенью маячит она у меня за плечом, готовая в любой миг запустить свои когти мне в сердце и истерзать мою измученную совесть. Тайна эта не дает мне покоя даже во сне, она проникает в мои кошмары, и с каждым днем я ненавижу себя все больше и больше.
Я — узник собственной памяти, а вы, мистер Заббиду, моя последняя надежда на освобождение.
По профессии я гробовщик и дело свое знаю, без преувеличения скажу, на славу. За годы работы моя известность как мастера своего ремесла распространилась по всей стране, так что недостатка в заказах я не знал. Быть может, вам странно, что я зарабатывал на чужом горе, но я не сентиментален, мистер Заббиду. Я считаю, что мое дело, — невзирая на любые обстоятельства, оказывать услуги тем, кому они нужны, и я честно зарабатываю свой хлеб.