— У вас найдутся спички?
Свенсон сунул складной нож мертвого шкипера в карман брюк и вытащил коробок. Он зажег спичку, предложил огонь графине и кивнул на свой портсигар, который графиня все еще держала в руке.
— Вы позволите?
— Очень милая вещица, — заметила графиня. — Полагаю, что по законам спасения на море я должна вернуть ее вам.
Она протянула руку. Беря портсигар, доктор слегка коснулся ее пальцев — мягких, холодных.
— Будто вы подчиняетесь каким-то законам.
Графиня выпустила облачко дыма в сторону тлеющего костра.
— Довольно крепкие, — сказала она. — Где вы их достали?
— Купил у одного рыбака. Это датские.
— В городе вы курили какие-то другие. Те были черные.
— Русские, — объяснил Свенсон. — Я покупаю их у одного торговца в Риге. Я заглядывал к нему, когда мой корабль заходил в их порт. Теперь я уже не плаваю, и сигареты доставляют по суше.
— Уверена, что их можно найти и поближе.
— Но не через него. Герр Карошка… так редко сталкиваешься с порядочными деловыми людьми…
— Ерунда. — Графиня стряхнула пепел. — В мире полно порядочных деловых людей… вот почему так много бедняков. Их самообман — всего лишь навоз, на котором взрастают и крепнут менее разборчивые.
Свенсон кивнул на тело шкипера.
— Вы всегда так веселы после убийства?
— Я так весела, потому что осталась в живых. Мы будем говорить как разумные люди или нет? Еда неплоха, в бутылке довольно приличный для сельской местности сидр… а если вы будете так добры и подложите дровишек, то костер еще вполне может разгореться.
— Мадам…
— Доктор Свенсон, прошу вас. Ваши брюзгливые любезности только мешают откровенному разговору. А поговорить нам необходимо. Если вы не решили просто вышибить мне мозги…
Говорила она игривым и нетерпеливым тоном, но на лице ее читалась усталость, и это удивило Свенсона. Обычно графиня была закована в броню надменности, и он естественным образом видел в ней соблазнительницу или убийцу, но никогда — хрупкую женщину. Но вот здесь перед ним была графиня ди Лакер-Сфорца, которая перерезала горло человеку, чтобы забрать у него обед и воспользоваться его костром.
— Где Элоиза Дуджонг? — спросил он ровным голосом.
Графиня рассмеялась.
— Кто?
— Вы были с ней, мадам. В доме ее дядюшки… вы устроили…
— Что устроила? И когда?
— Не надейтесь меня обмануть! Я видел ее…
Графиня с удовольствием затянулась сигаретой.
— Мадам! Она направила вас в Парчфелдт-парк…
— Мы с ней вообще не встречались. Я видела ее в Карте, да… мусор, который я выкинула из памяти. Но она меня не видела. Она следила за каким-то человеком.
— На нее напал Франсис Ксонк.
— Видимо, нападение не стало для нее роковым.
— Он принял ее за вас.
Графиня пожала плечами, словно давая понять, что для нее это ничего не значит, но потом поймала холодный взгляд доктора. Улыбка сошла с ее лица.
— Значит, Франсис был в поезде и добрался до товарного вагона, в котором я пряталась… но меня там уже не было. Это вы его задержали? Я слышала выстрел.
Доктор Свенсон хранил молчание. Графиня снова устало затянулась.
— Ненавижу быть кому-то обязанной. Ну ладно. В последний раз я видела Элоизу в Карте, на станции. Мисс Темпл ехала со мной. Я оставила ее вполне живой — ей ничто не мешало вернуться в мир респектабельных отелей и легкодоступных женихов. А теперь, может, вы присядете?
Доктор знал, что графиня — худшая из женщин, но стоило ей заговорить — и он, заранее зная, что не услышит ни слова правды, обманывался ее напускной искренностью. Свенсон сунул несколько веток в теплящиеся угли. Неужели графини и в самом деле не было в доме Элоизиного дядюшки? Она вытащила пробку из бутылки с сидром, не спеша отпила и протянула бутылку ему. Почувствовав колотье в затылке, доктор сделал несколько глотков, после чего рефлекторно отёр рукавом горлышко. Графиня, увидев этот жест, прыснула со смеху и подтолкнула к нему съестные припасы шкипера: половинку грубого черного хлеба, головку сыра с тронутыми плесенью краями, кусок кровяной колбасы дюймов в шесть длиной, — а потом подняла на него глаза, в которых светилось понимание и предвкушение. Доктор посмотрел на колбасу, потом снова встретился взглядом с графиней и почувствовал, что краснеет.
— Кажется, у вас нож этого бедолаги, — сказала она.
— Да.
Нарезав колбасу и сыр, доктор сунул нож обратно в карман. Графиня положила по ломтику того и другого на отломанный кусок хлеба и откусила маленький кусочек — попробовать.