Уже немолодой человек внушительной наружности нагнулся над несчастным и взял его руку в свои.
— Бедняга Коттер, — прошептал он, — поистине жаль такого отважного и способного человека.
В это время у входа арены появился довольно пожилой господин и поспешно приблизился к группе.
— Счастье, что я находился поблизости от цирка и услышал призыв врача, — сказал он. — Как видно, совершилось несчастье при упражнениях прекрасной мисс Флоры Гастингс, любезный директор. Я ведь уже несколько раз предостерегал мисс…
— Мисс Гастингс не потерпела никаких повреждений, — прервал его человек, которого доктор назвал директором, — но мистер Коттер, спасая ее, был придавлен телом лошади.
Ничего на это не возразив, доктор Юнг склонился над телом клоуна. Он расстегнул пеструю одежду и стал внимательно его исследовать.
Спустя несколько минут он поднял голову, и по его лицу пробежала необъяснимая улыбка.
— Здесь совершилось чудо, — сказал доктор, обращаясь к директор. — Должно быть, кости этого человека сделаны из стали. Он не потерпел никаких внутренних повреждений, и эта рана на лбу, в виде шрама, останется единственным воспоминанием об его отважном подвиге спасения.
Директор облегченно вздохнул.
— Следовательно, раненый может быть перенесен? — обратился он к доктору.
Кивком головы доктор выразил свое согласие и раненый был поднят, и спустя несколько минут его тело покоилось на мягких подушках дивана, находившегося в уборной.
Мановением руки директор удалил всех из комнаты; только он сам и доктор остались там.
— Я удивляюсь поведению Коттера, — сказал директор. — Я его ведь пригласил на службу в качестве артиста, и не могу понять, почему он, после исполнения своего номера, надевает этот пестрый костюм и остается на арене до конца представления.
Доктор устремил соболезнующий взгляд налицо раненого и ответил директору:
— Я уже старый человек, м-р Барнум, поэтому обладаю опытом и проницательностью. Я могу вам объяснить — почему м-р Коттер постоянно находится на арене. Коттер любит мисс Гастингс и поэтому желает находиться поблизости от нее.
— Быть может, вы и правы, дорогой доктор, — сказал директор. — Я и сам также заметил, что этот несчастный обратил свое внимание на прекрасную Флору. Но я не могу верить, чтобы его чувство вызвало взаимность. Флора Гастингс — настолько же прекрасное, как и испорченное создание. Чувственность составляет преобладающую черту ее характера. Коттер же не такой человек, который способен возбудить любовь в женщине.
Директор был вполне прав, утверждая, что вряд ли Коттер был способен возбудить чувство любви в женщине.
Вот описание его наружности:
На широком плотном туловище помещалась непропорционально большая и безобразная голова. Широкий рот, приплюснутый нос и далеко выступающие из орбит глаза, придавали лицу этого человека выражение особенного безобразия. Сверх того, его сильные мускулистые руки достигали невероятной длины и нисколько не соответствовали его малому росту.
— Кажется, Коттер очнулся, — воскликнул доктор. — Да, да; он уже открывает глаза.
Действительно, артист открыл глаза и обеими руками схватился за грудь.
Вдруг глаза этого человека, с выражением страстного нетерпения, обратились к людям, окружавшим его ложе.
— Что случилось с мисс Флорой? — прошептал он. — Скажите мне, г-н директор, — не ранена ли она?
— Вы спасли эту даму, дорогой Коттер, — ответил директор.
— Слава Богу! — прошептал раненый.
В этот момент послышался стук в дверь уборной.
Директор Барнум поспешил открыть двери.
На пороге показалась Флора Гастингс, прекрасная наездница, хотя бледная и расстроенная, но блистающая красотой и воодушевлением.
— Очнулся ли уже м-р Коттер? — обратилась она к директору. — Я желала бы поблагодарить своего спасителя.
Раненый вздрогнул при звуках этого голоса.
Не ожидая ответа Барнума, наездница проникла в комнату.
— Как благородно вы поступили, мистер Коттер, — сказала она ему. — Ведь вы рисковали своей жизнью для спасения моей. Я этого никогда не забуду.
Коттер пытался ответить, но, казалось, его язык прилип к гортани.
— Извините меня, дорогой Коттер, — обратился директор к артисту, — но я должен буду присмотреть за продолжением представления.
Точно так же и доктор Юнг извинился и покинул комнату.
Когда же они удалились, артист приподнялся с своего ложа.
— Я отделался только страхом, мисс Флора, — воскликнул он. — Кажется, мои кости крепче, чем у прочих людей.
— Я явилась, м-р Коттер, — сказала прекрасная наездница, — чтобы поблагодарить вас за спасение моей жизни, и я этого никогда не забуду.
— Неужели это все, что вы хотели мне сказать, мисс Флора? — прошептал Коттер. — Ха-ха!.. вы этого никогда не забудете!.. Как это прекрасно звучит, но как мало содержания в этих словах! Мисс Флора, разве же вы ослепли, если не замечаете, как я вас люблю и обожаю?
С этими словами Коттер охватил тело прекрасной женщины и пытался прижать ее к себе.
Но резким движением Флора Гастингс оттолкнула его назад.
— Что вы, с ума сошли, м-р Коттер? — воскликнула она с выражением отвращения. — Разве же вы никогда еще не смотрели на себя в зеркало и не видели своего безобразия? Я думаю, что вы пошутили, мой дорогой друг. Поэтому позвольте еще раз принести мою искреннюю благодарность за спасение, и затем, до свидания.
С легким насмешливым хохотом прекрасная Флора Гастингс выскользнула из комнаты.
Вслед за ней послышался безумный крик ужаса и отчаяния. Несчастный артист, рыдая, погрузил свою голову в подушки дивана.
— Опозорен, смешан с грязью, — слышалось среди рыданий. — Итак, я обманулся в этой женщине!
Разговор Коттера с самим собой был прерван легким стуком в дверь.
Вслед за позволением войти, на пороге показались два человека.
В одном из них Коттер узнал циркового врача, доктора Юнга; маленькая фигура второго представляла резкий контраст с высоким ростом доктора и была совершенно незнакома Коттеру.
Однако этот незнакомец тотчас же приблизился к артисту.
— Профессор зоологии Жюль Гарген из Парижа, прибывший в Америку для научных исследований, — произнес пожилой господин весьма симпатичной наружности.
— Я уже слышал о вас много хорошего, мистер Коттер, а также был очевидцем вашего сегодняшнего геройского подвига, и очень бы желал с вами познакомиться. Вы приобрели во мне истинного почитателя, — продолжал маленький ученый, — и вы бы мне сделали громадное одолжение, если бы соблаговолили сегодня вечером пожаловать ко мне в гости.
Коттер и сам себе не мог дать отчета в том, что именно его так сильно привлекало к этому старому господину. Однако он пожал руку ученого и охотно принял его приглашение.
— Сегодня я видел вас уже в десятый раз, — сказал профессор в то время, как артист переменял пеструю одежду клоуна на элегантный выходной костюм. — Обыкновенно я всегда тотчас же уходил после исполнения ваших упражнений.
— Почему же вас так заинтересовали мои упражнения? Ведь есть много акробатов, которые не хуже меня проделывают гимнастические упражнения.
В течение момента, казалось, профессор затруднялся дать ответ, но затем он сказал:
— Я вообще интересуюсь акробатическими упражнениями и, совершенно случайно, ваши упражнения мне более понравились, чем другие.
От артиста не ускользнуло замешательство профессора, и он понял, что какие-то особые причины побуждали этого человека искать его знакомства.
Несколько минут спустя, профессор и артист вышли на улицу. Доктор Юнг расстался с ними, так как должен был отправиться в полицию дли составления протокола о происшествии.
Маленький ученый кликнул извозчика и дал ему следующий адрес: