Как уже говорилось, лапы чудовища походили одновременно и на орлиные и на обезьяньи. На орлиные — потому, что на них было по три пальца, а на обезьяньи — потому, что на них росла шерсть и не было острых когтей. Точнее, когти были, но убирались внутрь пальцев, как у кошки. Именно этим объяснялось то, что чудовище, схватив Тимофеева в лапы, не нанесло ему ран. Впрочем, если бы монстр захотел, то мог бы, даже не применяя когтей, просто-напросто раздавить Андрюшку, сжав лапы покрепче. Ведь каждый палец на лапе был не меньше полуметра в длину!
Но, как видно, чудовище собиралось донести свою добычу в живом виде. Лапы сжимали Тимофеева крепко, но лишь настолько, чтоб он не мог трепыхаться и не вывалился.
Чудище вылетело из пропасти и издало тот самый противно-скрежещущий крик, который Андрюшка уже слышал. Как видно, монстр был одним из тех крылатых существ, которые парили над ущельем. Только снизу они казались маленькими, а на самом деле имели огромные размеры.
Сразу после этого крика с разных сторон стали подлетать такие же чудища или чуточку меньших размеров, и у Тимофеева аж в ушах засвербило от их громких мерзких воплей. Правда, теперь он имел возможность получше представить себе, в чьи лапы угодил, потому что мог разглядеть со стороны крылатых тварей.
Больше всего эти зверюги походили на огромных птеродактилей, которых Андрюшка видел в каком-то кинофильме. Правда, у птеродактилей не было таких страшных клыков, да и шеи они, кажется, имели не такие длинные. Ну и вообще, как помнилось Тимофееву, таких здоровенных среди киношных птеродактилей не наблюдалось. Зато при наличии клыков и крокодильской морды монстры сильно смахивали на сказочных драконов, хотя ни одного трехглавого или хотя бы двуглавого Андрюшка не приметил.
В фильме про птеродактилей, который Тимофееву довелось смотреть, эти летающие ящеры пытались отобрать друг у друга добычу и целые воздушные бои устраивали. Хотя Андрюшке все равно было, какое из чудовищ его слопает, ему очень не хотелось, чтоб чудища принялись вырывать добычу у счастливчика. Потому что в этом случае они бы наверняка вцепились бы зубищами в Тимофеева и поотгрызали бы ему руки-ноги… Разве это весело? Жуть!
Однако, как видно, монстр, тащивший Андрюшку в лапищах, пользовался среди своих соплеменников большим авторитетом. Хотя поблизости крутилось не меньше двух десятков крылатых чудовищ, никто из них на чужую добычу не покушался. Более того, все эти твари, приотстав от «авторитетного» монстра на почтительное расстояние, последовали за ним, будто свита за королем. Должно быть, он был вожаком этой стаи.
Некоторое время Тимофеев, опасаясь нападения монстров, крутил головой и почти не смотрел вниз. Когда эта угроза перестала его пугать и драконы-птеродактили оказались позади вожака, Андрюшка с удивлением обнаружил, что чудище летит уже не над мрачными скалами, озаренными заревом вулканического извержения, а над живописной зеленой долиной, рассеченной надвое искрящейся брызгами горной рекой.
Вскоре впереди, «прямо по курсу», как говорят моряки и летчики, Андрюшка увидел знакомый силуэт замка, стоящего посреди реки на отвесной скале. Точно! Это тот же самый замок, что был на первой компьютерной картинке! Те же башни, те же зубчатые стены, те же флаги, развевающиеся на башнях, та же радуга, переливающаяся над речными порогами.
Вожак стаи, тащивший Андрюшку в лапах, перестал махать крыльями, распрямил их и, накренившись, стал снижаться, облетая замок по сужающейся спирали.
«Зачем это ему? — подумал Андрюшка. — Неужели он еще кого-то утащить хочет?»
Если на экране книги-компьютера Тимофеев мог видеть замок только с одной стороны, то теперь он сумел разглядеть его как следует.
Замок в плане имел форму пятиугольника — пять одинаковых круглых башен, похожих на шахматные туры, соединялись зубчатыми стенами из дикого камня, а в центре защищенной стенами пятиугольной площадки возвышалась главная, самая высокая, пятигранная башня-донжон, увенчанная остроконечным пирамидальным куполом и шпилем. На шпиле башни развевалось черное знамя с изображением золотого дракона, очень похожего на тех, что сейчас приближались к замку. Углы главной башни соединялись с малыми башнями внутренними стенами, и, таким образом, весь двор замка делился на пять треугольных секторов, изолированных друг от друга.
Главное, что отличало этот замок от всех, которые Андрюшке доводилось видеть прежде (на картинках в основном), — отсутствие каких-либо ворот во внешних стенах и башнях. И никаких мостов, постоянных или подъемных, через рукава реки, обтекающие скалу, тоже не имелось.