Мы остановились на два дня в Аберлоке, чтобы подписать соглашение с герцогом Бенота. Это произошло в комнате в таверне в свете свечей, я обсуждала судьбу королевства с герцогом.
— Так все улажено? — спросила я.
Муштан сидел справа от меня, а напротив за столом в таверне сидел герцог, сверкая умными синими глазами. Треов, Аллертон и Саша тоже присутствовали.
— Как пожелаешь, Хада-я, — сказал Муштан с напряженной улыбкой.
— Я знаю, что вы этого не хотели, что это огромная ответственность для всей вашей семьи, но я верю, что Хэдалэнду так будет лучше. Вас уважают в Джакани. Ваша семья богата. Потому вы можете быть султаном, — сказала я.
— Но я не султан, — сказал Муштан. — У меня нет прав на трон.
— Вам и не нужно быть султаном, — ответил герцог. — Вы можете быть защитником этого региона. Так мы представим вас людям.
— Они этого не примут, — сказал Муштан.
— Они будут рады, что нет войны, — заметила я. — Пока что. И Эстер поможет. Она — ваша совесть.
Муштан улыбнулся, но и хмурился. Я едва скрыла ухмылку. Эстер и Муштан часто спорили, но это приводило к лучшему. Они словно соревновались между собой.
— Буду рад служить тебе, Хада-я. Ты объединишь Хэдалэнд и север. В тебе есть кровь Джакани, ты — наследница Королевы огня, и ты сможешь вернуть мир. Ты будешь первой правительницей севера, которую признает Хэдалэнд. Я это знаю, — Муштан сжал мою руку.
— Спасибо за добрые слова и верность. Я выделю вам свою стражу. Думаю, вам стоит взять Аллайю в стражи. Она храбрая, верная и хочет приключений, — сказала я.
Муштан кивнул.
— Согласен.
— А ваш двор? — спросил герцог.
— Вы будете моим советником, — сказала я, выдерживая его взгляд. — С Аллертоном и Сашей. И мне нужно встретиться с союзниками королевы в Цине.
— Хорошо, — согласился герцог.
— Треов будет моим первым рыцарем, — сказала я.
— Что? — рыжеволосый юноша уставился на меня. — Я конюх.
— А еще талантливый кузнец, верный помощник и хороший воин. Ты обучишься на рыцаря и будешь моим личным стражем. И сможешь работать с генералом Альденом, что останется в Цине, пока все безопасно.
Треов густо покраснел в свете свечей.
— Спасибо.
Когда все уладили, я отправилась спать, но голова кружилась из-за политики. Я хотела все понять. Я собиралась править и не хотела быть марионеткой других.
Герцог согласился поехать с нами в Цину, чтобы показать, что принял меня. Он согласился подтвердить мою свадьбу с Казом, и когда я сказала ему о ребенке, он задумчиво кивнул. Ребенок укрепит мою связь с троном. Во мне королевская кровь. Я надеялась, что дочь будет похожа на отца, ведь мне нужна была поддержка королевства. Каза всегда любил народ. А вот короля и Линдона они ненавидели.
Утром мы собирались уезжать. Треов осторожно коснулся моего плеча. Под его голубыми глазами залегли темные круги, его волосы были растрепаны.
— Ты как, Треов? Ты словно несколько дней не спал! — отметила я.
Он прочистил горло.
— Я делал кое-что для тебя. Я подумал, что ты должна надеть это, когда поедешь в Цину, — и тут я заметила, что он прячет руки за спиной. Я смотрела, как он вытаскивает из-за спины прекрасную черную корону с изогнутыми зубцами, словно рога, словно ветви в лесу Ваэрг. — Надеюсь, Ваше Величество не разозлится, что я украл немного золота из дворца в Джакани. Я смешал его с пылью Угольного камня. Ах, не злитесь. Я раньше был вором в Цине. А вот тут осколки бриллианта обрамлены золотом. Видите?
Я склонилась, разглядывая корону, наблюдая, как свет мерцает на осколках бриллианта. Треов задержал дыхание, пока я рассматривала его работу.
— Это прекрасно, — сказала я. — Я буду гордо носить ее.
Треов просиял, словно я подарила ему целый мир.
— Спасибо.
Послышалось вежливое покашливание, я отвернулась от короны и увидела Эллен с черным свитком в руках.
— А я подумала, что тебе нужно что-то красивое. Тут золотая нить, что мне дала Аллайя, когда я покинула Эшер. И бархат, что я купила в Фордренкане.
Я коснулась пальцами золотой вышивки. Эллен старалась скопировать символы на моей стальной руке. Они были на языке Элфенов и изображали стихии моей магии. Я не ожидала этого и вытерла слезы с лица.
— Я буду хранить их всю жизнь, — сказала я.