Изъявило желание выехать и прибыло в СССР 10568 семей, 35961 человек.
Отказалось от въезда в СССР 25667 семей в составе 100661 человека.
Расселено на территории:
Украинской ССР — 3133 семьи, 11503 человека;
РСФСР — 1170 семей, 4002 человека;
других республик — 43 семьи, 97 человек.
Национальный состав прибывших: белорусов — 27409,
русских — 2603,
украинцев — 5894,
других национальностей — 55 человек.
С эвакуированными из Польши прибыло: 3654 лошади, 9134 коровы, 11795 свиней, 11278 овец и коз, 54048 центнеров зерна и зернопродуктов.
Сдано эвакуированными польским властям: зерна — 93 тонны, картофеля -985 тонн, объемистого фуража — 700 тонн.
Значительный процент оставшихся белорусов на территории Польши в известной мере объясняется активной деятельностью польских реакционных элементов и банд АК, направленной на срыв переселения.
Глава 13
Справедливость заключается в том, чтобы воздать каждому свое.
«Вот что спирт животворящий делает…» — дурацкая стилизация крутилась у меня в башке всю последнюю неделю. Начальство наставило задач и, оставив меня в горестном недоумении «с чего начать-то?» — удалилось.
Побродив по округе минут двадцать вспомнил — спирт! Там две фляги спирта и четверо ментов, с неустановленной стойкостью к огненной воде…
Собрал ребят и, плюнув на секретность, сообщил, что нам предстоит делать в ближайшие недели. Народ впечатлился. Организацию обороны на местности все представляли. Маскировка тоже не вызывала вопросов. Но как делать все это не привлекая внимания?
Начать решили с наблюдения.
Теперь вся жизнь группы была регламентирвана сменами наблюдателей. Круглосуточными.
Хорошо там, где нас нет, потому, что там нас нет. В который раз убеждаюсь в правдивости этой житейской мудрости. Прибываешь на новое место — всё кругом такое непривычное и иное. Даже ты сам какой-то другой. Словно тебя высветил прожектор. Но проходит день — два и снова обыденность жизни берет своё. Появляется ритм и регламент каждодневных действий.
Я составил трехчасовой график. Необходимо было наладить наблюдение за вёской и окрестностями.
Как бы хорошо ни поступили «лесовики», отогнав «бандеровцев», но враждебная Советской власти суть, у них не изменилась. «Лесовиками» мы окрестили местных то ли партизан, то ли просто бандитов.
В каждом слове заложена эмоционально-смысловая составляющая.
Даже здесь у меня из головы не выходят изменения, произошедшие со словом «голубой» Сколько там тех лет прошло — двадцать? Меньше? Красивый цвет в сознании молодежи стал вызывать неприязнь.
В русском языке для извращений существовало презрительно-оскорительное «мужеложец», и оскорбительно-ругательное «педераст». Словно по команде вместо них все СМИ — телевизор, радио, газеты — заменили «мужеложца» непонятно-нейтральным «геем». «Педераст» — перевернулся в снисходительно-стеснительного «голубого». Эта замена для меня стала выразителем успешной идеологической акции ещё и потому, что это использован цвет Богородицы — покровительницы России. Я не знаю, верил ли в Бога Сталин, но икона Казанской Божьей Матери облетела на самолете Ленинград. И, несмотря на неимоверные потери, несмотря на голод и лишения город выстоял в блокаде. Кто в двухтысячных заметил эту подмену?
В Российской империи мировоззренческим стержнем была религия и положения «Нагорной проповеди» В СССР мы верили в коммунистическую идею и жили по «Моральному кодексу строителя коммунизма». Что осталось в Российской Федерации? Ничего. Марксистскую идеологию стало модным презирать, для веры в Бога нужно с раннего детства молиться вместе родителями. Деидеологизированное общество. Чей-то чудовищный эксперимент над большой страной…
«Ориентир «Куст» двести метров, направо ориентир «Слива» двести двадцать метров»… Выщербленной линейкой и химическим карандашом я чертил «Карточку наблюдателя» предаваясь то ли тоске по прошлому будующему, то ли вновь ковыряя «больной зуб» попаданчества — как изменить историю, не будучи сверхнавороченным знаниями и навыками обычным человеком.
На кухне «сын степей» и «куркуль» чистили картошку и спорили, нужен ли нам глухой забор. Азамат в принципе не понимал: зачем тот нужен. Сема горячился: как это соседи увидят, что делается во дворе.
Иваныч с Генрихом оборудовали НП: проделывали и маскировали в дранке крыши щели для кругового наблюдения.
«Забор — обсудить с Генрихом, начать копать блиндаж, нужны мешки для земли, обложить изнутри сооружения — этим усилим защиту. Что делать со связью? Сейчас вроде «телефонный режим» киллометров на пятнадцать, для «телеграфного» нужен радист… Сколько продержимся при нападении? А смысл, без оповещения? Значит надо готовить отход и прорыв в город лесом. Генриху ещё один головняк — проложить маршрут» — механическая работа выбила хандру и заставила сосредоточиться на решении планируемых задач.