Лара выдернула свою ладонь из руки растерявшегося Бориса, но Дамиан держал куда крепче. Красавец-испанец медленно склонился над рукой девушки, провел жаркими губами по тыльной стороне ладони и столь же плавно распрямился.
«ОЙ! – подумала Лара, увидев, как в темных глазах мужчины разгораются искры нешуточного и весьма страстного интереса. – Какого-то плотоядного интереса!» – пронеслась мысль в голове Лары.
– До скорой встречи, Лариса, – шелковым голосом прошептал Дамиан, и Лару бросило в жар.
«Это не мой тип мужчины! – убеждала себя девушка, быстро садясь в машину и ударяя по газам. – Не люблю таких «хищников»! Это Карина у нас – укротительница тигров, а я даже на роль помощницы укротительницы не гожусь. Надеюсь, больше мы с этим испанцем не увидимся, у него же там и девушка, вроде, имеется».
Но жизненный опыт настойчиво нашептывал Ларе, что после таких заинтересованных и жарких взглядов ни один мужчина тихо в тенек не уйдет, а будет настойчиво маячить перед глазами.
«Ладно, поживем – увидим. Мелькание рядом настолько красивого лица может быть даже приятно!»
Глава №2. Разум и интуиция – вечное противостояние.
Лара проживала в родительском доме (отдельном, двухэтажном доме в центре их курортного города). Отец Лары – Василий Ильич Савельев – был крупным теневым авторитетом в лихие девяностые годы, но с уходом бурной юности превратился в законопослушного (и весьма богатого) бизнесмена. Деловые контакты нового русского предпринимателя базировались на прежних связях, наработанных еще в той самой юности, а потому никаких проблем с контрагентами и партнерами у Савельева не было: все работали четко, «по понятиям», как и сам Василий Ильич.
Мать Лары вышла замуж за господина Савельева юной девушкой семнадцати лет, только-только окончив школу. В восемнадцать у нее родилась дочь, которую отдали под присмотр многочисленных нянек и воспитательниц, чтобы молодая Елизавета Савельева могла без забот сверкать на небосклоне светской жизни города, сопровождая мужа на все приемы, банкеты, коктейльные вечеринки, выставки, открытия торговых и прочих центров и так далее. Лара росла, империя ее отца расширялась и процветала, и было бы в семье Савельевых все как и в других обеспеченных семьях, если бы Елизавета Савельева вдруг не ударилась в религию. Мать Лары, к бесконечному удивлению мужа и дочери-одиннадцатиклассницы, стала истовой приверженкой православной веры: вставала в четыре часа ночи, чтобы успеть к заутренней службе, потом спешила к обедне и так далее, все дни напролет проводя в храме и помогая в церковной лавке. Дома она перед каждой трапезой зачитывала молитву, хотя еще недавно не ведала даже слова такого: трапеза. Зато теперь Елизавета Савельева дословно цитировала Евангелие, знала наизусть множество акафистов, аграфов, псалмов и молитв, постоянно постилась (семья дружно отказалась составить ей компанию в этом начинании) и все выдававшиеся ей на карманные расходы деньги относила на пожертвование Русской Православной Церкви.
Василий Ильич Савельев пару лет сохранял надежду на возвращение жены в суетную мирскую жизнь, но надежды эти так и не оправдали себя. В итоге эстафету светской жизни вынуждена была подхватить дочь, и последние пять лет Лара исправно сопровождала отца на все мероприятия, которые он обязан был посещать, и на которые было не принято являться без спутницы. Елизавета Савельева теперь убеждала мужа и дочь, что им следует отречься от мира дьявольского, жить смиренно и тихо и раздать все богатства бедным.
Домой Лара приехала к ужину. Переодевшись и спустившись в большую кухню, она присоединилась к родителям, уже сидевшим за столом. Отец выразительно посмотрел на дочь, давая понять, что ему уже обо всем известно, но выяснение отношений начал только за чаем (Василий Ильич был твердо убежден в том, что негативные эмоции и ссоры во время еды приводят к гастриту и язве желудка):
– Итак, ты опять рассталась с очередным мужчиной. Да еще и со скандалом. Не боишься, что твоя профессиональная репутация пострадает от таких выходок?
– Ты забываешь, что я работаю государственным защитником, и моими клиентами являются лица весьма небогатые и далекие от мира бизнеса и гламура. Они понятия не имеют, кто мой отец и каковы последние светские сплетни, им важнее та реальная помощь, которую я могу оказать.
– Причем бесплатно! Ты опять отказалась вести дело моего партнера по трастовому фонду. Почему?
– Ты отлично знаешь почему, папа. Я не собираюсь прикрывать махинации вашего «серого» бизнеса.
– Вот только Марью Сергеевну Швецову из себя не строй! Тысячи адвокатов мечтают о тех клиентах, что я тебе на блюдечке преподношу, а ты все нос воротишь! Давай-ка определяйся с планами на жизнь: ты должна жить, как дочь богатого человека и помогать мне защищать наше общесемейное дело, которое в конце концов перейдет к тебе. Хватит притворяться кристально честным юристом, ты недостаточно бедна для такого образа. Знаешь, почему все твои коллеги по государственной конторе работают на полторы ставки? Потому что при работе на одну ставку не хватает денег, чтобы поесть, а при работе на две ставки не хватает времени, чтобы поесть! А ты не волнуешься о пропитании – тебя семья кормит.
– Спасибо семье за это. Я отрабатываю свой кусок хлеба тем, что провожу почти все свои свободные вечера, мило улыбаясь твоим партнерам по бизнесу, журналистам, чиновникам и прочим полезным людям. Избавляю тебя от трат на эскорт-услуги, а они недешевы, смею заметить.
Отец недовольно поморщился, но возразить тут было нечего. Умная элегантная дочь, свободно разговаривающая на трех иностранных языках и способная поддержать разговор на любую тему, очень помогала бизнесмену Савельеву (с его девятью классами образования) налаживать контакты с зарубежными компаньонами. Василий Ильич искренне гордился дочерью и тем фактом, что она самостоятельно (без всяких знакомств и взяток) поступила на бюджетное отделение университета и закончила его с очень хорошими результатами. Огорчало его лишь нежелание дочери открыть собственную платную юридическую консультацию, куда могли бы обращаться все его многочисленные небедные знакомые, часто нуждающиеся в услугах надежного «своего» адвоката.
– С Сергеем ты мириться не готова, как я понимаю? – сменил тему отец.
– Не готова, – спокойно подтвердила Лара.
Тут вмешалась мать и трагическим тоном проговорила:
– Доченька, живя с мужчиной без венчания и Божьего благословения, ты прелюбодействуешь, а это смертный грех!
– Да, мама, – покорно пробормотала Лара, уже не в первый раз выслушивая подобные замечания.
– Только брачный венец покроет такой грех. Если жила с Сергеем – венчайся, иначе кара Божия падет на твою голову!
– Да, мама.
– Нельзя беспорядочно менять мужчин, как перчатки, одумайся! Демон прелюбодейский заберет твою душу и будет она маяться в геене огненной!
– Да, мама.
– Ты хорошая девочка, тебе не свойственны ни гордыня, ни зависть, ни гнев, ни алчность, ни уныние, ни чревоугодие, но даже один грех отдает твою душу в лапы дьявола. Вспомни об этом и покайся!
– Да, мама.
– Давай, я отведу тебя завтра к отцу Серафиму на исповедь и причастие...
– Нет, мама!!! Завтра утром у меня заседание в суде, – поспешила отказаться Лара.
«Это я-то прелюбодействую?! Никогда с женатыми не встречалась и не планирую, а остальное – не грех. Да у меня за всю жизнь мужчин было меньше, чем у других за неделю бывает», – рассуждала Лара.
Следующий день начался удачно: Ларе удалось оправдать молодого человека, которого обвиняли в махинациях с ценными бумаги, доказав, что юношу просто грамотно подставили профессионалы этого бизнеса. Ларе удалось найти счета, на которые «уплыли» деньги, и даже выявить владельцев этих счетов (спасибо сотрудникам отдела по борьбе с экономическими преступлениями). В итоге ее подзащитного отпустили прямо в зале суда.
– Спасибо вам, огромное спасибо! – со слезами на глазах благодарил Лару молодой человек в коридоре здания суда. – Я и не надеялся, что бесплатный адвокат может помочь в таком деле!