В маленьком зале на шесть столиков скучала молодая девушка в фирменном халатике, да у стены сосредоточенно наворачивал солянку хмурый парень в сером, грубой вязки, свитере и широких джинсах.
Увидев Никиту девушка мгновенно подобралась, подкрутила «кокетливо спадающую», на самом деле уныло висящую сосулей прядь крашеных волос, и завлекающее улыбнулась.
— Вы что-то хотели?
— Хороший коньяк есть? Я имею в виду хороший, а не по 800 рублей за батл.
Я сняла пуховик и подошла ближе.
— «Наполеонов» не держим, — враз поскучнела девушка.
— «Бехеровка» лимонная есть? — дождался кивка и продолжил, — апельсин порежьте дольками. И два кофе.
— Я люблю черный, без сахара.
— А мне по плебейски, с сахаром и сливками, — распорядился Никита.
Вопреки моим опасениям, обслужили нас быстро.
Никита скрутил пробку бутылочке с прославленным чешским ликером, плеснул в рюмку «на два пальца», с ножа посыпал ломтик апельсина корицей и скомандовал:
— Глотай сразу. А потом апельсином.
— Вкусно, — оценила я, — никогда так не пробовала.
— «Бехеровку» пьют только так, — наставительно сказал Никита, — если лимонная или классическая. «Черную» запивают светлым пивом. Только это нужно делать вечером, дома и в выходной. Упьешься с космической скоростью.
— Конечно, — кивнула я, — чешский «ершик» на 38 оборотов. Между прочим, тут написано, что она лечебная…
— Ну, так я же говорил — не пьем, а только лечимся.
— А ты мне уже и диагноз поставил? — сощурилась я. Ликер на голодный желудок, хоть и без пива, ударил в голову, и я почувствовала, что гайка пошла по резьбе…
— Тоже мне, задача, — фыркнул он.
— И как? Жить буду?
— Да. Но плохо и недолго.
— О как! И что же со мной, доктор?
— Амбиции заели, — с плеча резанул правду-матку Никита, — молодая, красивая, успешная. Все тебе по плечу. Нет ничего невозможного…
— А разве оно есть? — искренне удивилась я. Никита аж поперхнулся кофе и уставился на меня, как на двухголового жирафа.
— Это ты сейчас пошутила?
— Не знаю, — я пожала плечами, сама плеснула себе вторую порцию «бехеровки», посыпала лимон корицей. Это и вправду оказалось вкусно, — мне неразрешимые задачи пока не попадались.
— И ты всерьез считаешь, что разрулишь эту идиотскую ситуацию так, что Лариса останется тобой довольна, да еще и заплатит?
— А иначе я бы за нее не взялась. — Зеленые глаза смотрели на меня с плохо скрытым недоверием, и я решила немного прояснить ситуацию, — понимаешь, Никита, есть больше чем один способ остричь кошку. Можно провести расследование и узнать, что происходит со стеклом. Можно сделать диагностику, и выяснить, почему это так задевает мою клиентку. Можно предложить ей такой вариант выхода из проблемы, который ее устроит, не решая самой проблемы. Многое можно. Мне надо понять, чего хочет моя клиентка — и дать ей именно это. Тогда она даст мне то, что хочу я, то есть деньги. Все просто. Где, конкретно, здесь невозможное, ткните носом?
— Полина, Полина, — протянул Никита низким голосом, словно смакуя мое имя. Сердце слабо дернулось, но я цыкнула на него, было не место и не время, — я живу с этой женщиной уже больше года. И до сих пор понятия не имею, чего она хочет. А ты надеешься разобраться за десять дней?
— Это моя профессия, — пожала плечами я и мстительно добавила, — Кто на что учился.
Супруг бизнес-леди помрачнел, отхлебнул остывшего и уже невкусного кофе, поморщился. Поставил чашку и тихо попросил, — если действительно разберешься… может быть поделишься со мной?
— Во-первых, не «если», а «когда», — сказала я, — А во-вторых — НИ ЗА ЧТО! Профессиональная этика, Никита. Конфиденциальность — наше все. Так что придется тебе решать этот ребус самому.
— Иногда мне кажется, что он не имеет решения, — сказал Никита, глядя куда-то мимо меня, — как задача трех тел. Слишком сложно.
— Так может быть, имеет смысл поискать женщину попроще?
— Как вон та? — скривился Никита и мотнул цыганским вихром в сторону девчонки в форме заведения.
— Чем она плоха?
— Тем, что она не Лариса.
— О-о! — протянула я, — дорогой мой, ты уж разберись, что хочешь: любить королеву, или самому чувствовать себя королем.
— А если хочется и того и другого? — озадачился Никита, — это как — слишком много? И что тогда делать?
— Работать над собой, — удивилась я очевидности решения, — что тут еще можно сделать.