…Кажется, он молод. И лишний жир тут не ночевал — сухое, поджарое тело действующего спортсмена. Я его не знала. Если только забыла, как кулон и красное платье? Может быть такое? Да запросто! Наш мозг — тот еще шутник.
Меня настойчиво подтолкнули… куда-то, и одновременно попытались спустить платье вниз. Не вышло: система застежек хитрая. Тогда неизвестный, не мудрствуя, просто дернул подол наверх.
…Вспышка!
Темнота, почти такая же плотная, но не жаркая, а прохладная и нежная. Тихий голос:
— Ты ни о чем не беспокойся. Я сделаю все как надо.
Мой собственный смех, такой же тихий и… торжествующий. И быстрый шепот в ночи:
— Делай что хочешь, прошу тебя. Все, что хочешь. И как хочешь.
Сладкий, опьяняющий сумрак. Горловой стон. И изумленное:
— Что ты со мной делаешь?
— Ты же сама сказала… Что хочу…
И его смех. Мягкий, как одеяло, которое мы так и не удосужились отдернуть…
Вспышка!
Ну, поиграли и хватит! Я дернулась, пытаясь вывернуться из нежного захвата, и он сразу перестал быть нежным.
— Пусти! — потребовала я.
Вместо ответа меня прижали к телу, плотно. Сейчас на нем уже не было джинсов, и я почувствовала, что он, кем бы ни был, отпускать свою добровольную жертву не намерен.
И я сделала то, что очень затруднительно проделать в тесной машине. Врезала ему между ног. Сильно. Без жалости.
Темнота взорвалась совсем неэротичным, матерным воплем. Есть! Но, не успела я порадоваться и найти двери, как меня снова схватили, на этот раз за шею: большой палец надавил на точку у основания — и сознание дезертировало. Похоже, ему стало неинтересно.
Резкий, настойчивый свет лампы пытался пробиться под плотно зашторенные веки. Приходить в себя не хотелось. Тело было слабым, как у новорожденного. Наверное. Этого периода жизни я, как и большинство нормальных живущих, не помнила.
Я лежала на спине, на кровати, и, судя по ощущениям, была раздета до подаренных шелковых трусиков и крепко привязана за руки и за ноги. Атмосферненько, однако!
— Кончай притворяться. Я же вижу, что ты очнулась.
— А я не притворяюсь.
— Да? Тогда что ж у тебя глаза закрыты, а веки дергаются?
— Просто не хочу тебя видеть, Никита.
— Интересно, почему? — мне показалось, или он и вправду был удивлен. И уязвлен, — такое свидание забацал, так старался. Романтики через край. Тайна, темнота — все как ты любишь. Что не так?
— Тайны не было.
— Хочешь сказать, ты знала, к кому ехала?
— Абсолютно и несомненно, — выдала я. А что, мы тоже почитываем Дж. Уорд. Под настроение.
— Значит, знала — он приблизился, и, судя по звукам, практически навис надо мной, — тогда чего сопротивлялась? Типа, ролевая игра? Так я не очень люблю такие удары. Больно, знаешь ли.
— Очень хорошо, — отозвалась я, — это меня полностью удовлетворяет. Люблю, знаешь ли, восстанавливать справедливость.
— Какую, к черту, справедливость? — мой зеленоглазый оппонент по-настоящему удивился. Настолько, что даже выпрямился.
— Ты изнасиловал Ларису, — сказала я, — в машине. И устроил ей психологическую травму.
— Это она тебе сказала? — насторожился Никита.
— Нет, — я сделала попытку покачать головой, но лежа это трудно, — Она мне ничего не говорила.
— Тогда откуда ты взяла этот бред! — он разозлился. По-настоящему, без шуток разозлился.
— Хочешь сказать, у вас ничего не было? В машине?
— Дура малолетняя! Психолог недоделанный, — он снова наклонился вперед, схватил меня за плечи и встряхнул, так что ремни больно дернули запястья, — Да это добровольно было! Ей понравилось. Она после этого замуж за меня согласилась… А раньше, типа, думала. Отказывалась.
— Она — победитель, — тихо, равнодушно заговорила я, по-прежнему не открывая глаз. Конечно, не потому, что мне было противно на него смотреть. На кого я только в свое время не смотрела… Просто: прямой взгляд в глаза означал вызов. А бросать вызов маньяку — не лучшая идея. Береженого Бог бережет.
— И что?
— Ей ненавистна сама мысль, что она чего-то не контролирует. Что решение приняла не она. Что она оказалась слабее.
— И что? — он все еще не понимал.
— Ей пришлось убедить себя, что все случилось по ее желанию. Чтобы сохранить свою психическую целостность, — устало пояснила я, — и она довольно успешно дурила себя долгое время. Даже замуж вышла.
Но психику нельзя ломать через колено, да еще так грубо. Она начинает выкидывать разные фокусы и здорово осложняет жизнь. Сколько прошло времени, пока Лариса заявила, что покупает личную машину? Два месяца? Три?