Матерясь во всю глотку, Даниэль побежал в сторону, где прятались мы с Виктором.
– Снайпер! – заорал я. – Ты знал о снайпере, мать твою?
– Если бы я знал о снайпере, то, перед тем как идти сюда, я пошел бы и вскрыл ему глотку, – ответил Виктор, положив винтовку на блок и нажимая на спуск. Ни в кого он, конечно, не попал, но, по крайней мере, заставил осмелевших бразильцев снова залечь.
– И что мы будем делать? – спросил Дэнни, остервенело пихая следующий магазин в винтовку.
Виктор, ничего не сказав, достал откуда-то гранату, выдернул предохранительное кольцо, выждал секунду и метнул в сторону местных. Те стали выпрыгивать из укрытия, но один оказался недостаточно расторопным.
Взрывная волна швырнула бандита грудью на колючку.
Мы высунулись и стали поливать бразильцев огнем, причем я снова заметил, что Виктор выстрелил всего дважды, тогда как мы с Дэнни высадили по полмагазина, прежде чем поняли, что все враги уже мертвы.
– Что дальше, dog? – спросил я у «генерала». – Снайпер нам высунуться не даст.
– Дай мне минуту, – ответил Виктор, сбрасывая со спины рюкзак, и принялся копаться в нем. Затем выудил из недр своего баула небольшой продолговатый предмет, похожий на минометный снаряд, и запихнул его в ствол винтовки. – Готово! Теперь мне нужна помощь! Если снайпер нас видит, то и мы должны его увидеть!
– Ты предлагаешь кому-то послужить мишенью? – спросил я. – Ты, случайно, не старший брат Орлова?
– Не знаю, о чем там тебя просил Орлов, парень, но сейчас кому-то из нас действительно придется пробежаться, чтобы вычислить позицию снайпера. Зуб даю, до этого никто из вас винтовочными гранатами не стрелял, так что я нужен здесь.
– Я тоже не могу, – покачал головой Дэнни. – Пусть бежит Шон.
– Почему сразу Шон? – уставился я на парня.
– Потому что меня в темноте будет видно лучше. Да и у тебя эта пробежка лучше получится. Представь, что ты играешь в баскетбол и дриблингуешь.
– Да пошел ты со своими расистскими шутками! – заорал я, вскидывая автомат. – Я тебя сейчас пристрелю, а потом приеду в Вашингтон и оторву голову твоим родителям, которые воспитали такого урода!
– Не трогай моих родителей, ниггер! – сквозь зубы проговорил Дэнни.
Виктор прервал нашу перепалку, внезапно закричав что-то на смутно знакомом мне языке – судя по интонации, явно что-то ругательное. Отведя душу, «бизнесмен» снова перешел на английский:
– Хватит вести себя как дети малые, тупые вы козлы! Мы сделаем проще! Чтобы не спорить, вы побежите оба. Так и снайперу будет труднее решить, которого из вас, идиотов, пристрелить.
Мы с Дэнни переглянулись. Этот вариант не устраивал нас обоих, но мы не могли не признать, что какая-то социальная справедливость в нем есть.
– А если там аномалии? – спросил вдруг Дэнни.
– Если почувствуешь что-то ненормальное, то срочно отпрыгивай в сторону, – ответил я. – Примерно так я и выживал, когда был в рабстве у «Лиги».
– Давайте, нас счет «три», – поторопил нас Виктор. – Раз, два, три.
Плюнув на все, я вскочил и побежал по улице. Дэнни, чуть помедлив, рванул следом.
– Беги, нигга, беги, нигга,[15] – веселился на бегу расист.
– Значит, ты все-таки разбираешься в гангста-рэпе?
Ответа его я не услышал из-за выстрела снайпера. Сразу за первым последовал второй – пуля выбила искру из асфальта прямо у меня под ногами.
Дэнни оказался легче и быстрее, парень быстро догнал меня и уже собирался уйти в отрыв, но позади нас послышался приглушенный хлопок, а через пару секунд прогремел взрыв.
Мы продолжали бежать, не сбавляя хода, но снайпер замолчал. Выстрелов больше не было.
– Парни, все хорошо, – прокричал Виктор.
Впереди вдруг что-то затрещало, в нос резко ударил запах озона, и я, схватив Дэнни за ткань разгрузки, рванул парня на себя, вытаскивая из зоны действия аномалии. Мы рухнули на растрескавшийся асфальт и замерли, стараясь не дышать.
Аномалия постепенно успокаивалась. Когда последняя молния исчезла, я осторожно пополз обратно.
– Шон… – прошептал Дэнни севшим от волнения голосом. – Спасибо.
– Сочтемся, nigga, – ответил я.
Я метров с трех прицелился в голову лежащего на земле бразильца, которому чуть раньше попал в шею, и спустил курок.
Подошел к следующему трупу, но здесь стрелять уже не понадобилось – во лбу бразильца, чуть повыше левой надбровной дуги, чернело пулевое отверстие, а по земле растеклась порядочная лужа крови.