– Хорошо, что я решил подстраховаться, – к Ирну подошел Алексей и присел на корточки, привычным жестом поддернув брюки. – А кто-то из этих дебилов додумался включить установку. Смотрю, она хорошо работает.
– Ты же сам умрешь… – прохрипел Ирн. Голосовые связки пока оставались поврежденными. Он, пожалуй, не смог бы сейчас использовать магию голоса фейри. И петь.
– Я нет. Видишь ли, я…
– Король этого мира, – закончил Ирн. – Но даже король должен подчиняться его правилам. У тебя человеческая суть и слабое тело.
– Я отменил этот закон, – отмахнулся Алексей. – Не собираюсь повторять твоих ошибок.
Кровавый король склонил голову, признавая его правоту.
Разница между ним и тем, кто пришел ему на смену состояла в том, что этот не собирался признавать никаких законов и играть по правилам. Он вообще не планировал играть.
Мрачная усмешка искривила его губы. Люди…
Что может быть интереснее игры?
– Меня зовут Алексей, – зачем-то сообщил ему нынешний король мира.
– Не интересует, – холодно отозвался Ирн.
– У меня есть кое-что, принадлежащее тебе, – продолжил тот, не обратив внимания на тон. – И кое-что, интересующее тебя.
– И кое-что, чего ты лишишься, – пообещал ему Ирн.
Он тряхнул головой. Волосы заструились золотой рекой. Зелень глаз вспыхнула отсветами солнца в июньском лесу. Тонкими пальцами он отбил по полу сложный ритм, прислушался и остался доволен.
Ему нужно Сердце. Все остальное приложится.
– Что ты чувствуешь? – Алексей протянул ему раскрытую ладонь, испачканную алым.
Ирн встал на ноги. Он просто выйдет отсюда, пока некому включить эти чудовищные приборы. Время вернулось к нему и в качестве извинения готово было подыграть – на несколько секунд, которых хватит в любом случае.
Но тонкий аромат, вплетающийся в горячий запах крови, заставил его замереть. Он сделал шаг к Алексею, не заметив, что тот опасливо отшатнулся, до того у короля фейри стал хищный вид.
Ирн чувствовал отвращение. Боль. Утраченную надежду… и Айну. В этих каплях крови звучал ее голос, отзывалось ее тепло.
Этот смертный посмел пролить кровь Айны, текущую в венах человеческой женщины и сделал это самым извращенным способом, который только могли изобрести люди.
Превратив любовь в насилие.
Заперев радость плоти в клетку.
И взломав ее, чтобы насладиться не радостным ответом женщины, отдающейся целиком, а унижением и страхом.
– Я никак не могу понять, кто она тебе… – задумчиво сказал Алексей. – Но ты явно к ней неравнодушен.
Идиот.
Ирн промолчал.
– Проверил всю ее родословную, – доверительным тоном продолжил нынешний король мира. – Не нашел и следа фейри. Но почему этот ваш магический реактор так странно себя ведет при ней?
Магический… реактор?
Идиот. Идиот. Идиот.
Алексей с оторопью смотрел на эльфийского короля, хохочущего так, что даже бетонные стены отзывались стеклянным звоном, а деревянные столы и стулья выпускали почки, раскрывающиеся в огромные малиновые цветы.
Реактор!
Он назвал сердце магии, сердце Ирна – реактором!
В этот момент уверенность в победе снова вернулась к Киндеирну, Кровавому Королю.
Невозможно править миром, если не чувствуешь его.
Создай бетон, покори смертельное излучение, заставь повиноваться молнии – но пока ты не знаешь суть вещей, ты будешь всего лишь наместником, невольно помогающим настоящему правителю вернуть свой трон.
– Спасибо, – сказал Ирн. – Спасибо, Алексей, что позаботились о моих врагах. Но дальше я сам.
40. Кристина
– Я могу позвонить маме? – Спросила Кристина за завтраком. Она смотрела в стол и не видела, что в ресторане гостиницы кроме нее и Алексея не было больше ни одного человека.
Ей было не до того. Уже понятно было, что она попала в ловушку, но Кристина никак не могла сообразить, зачем это Алексею. Что он такого получил от нее, что настолько доволен собой? Вернулся в номер он под утро – странно веселый. Разбудил ее, свернувшуюся калачиком под одеялом и потащил с собой.
– Зачем? – Спросил Алексей, сооружая гигантский сэндвич из трех видов ветчины, сыра и маленьких хрустких огурчиков. Он уже с большим аппетитом съел омлет с помидорами, выпил огромную чашку кофе, но явно еще не наелся. Кристина медленно намазывала поджаренный кусок хлеба соленым маслом – тонким-тонким слоем. И не смотрела на своего мужа.
– Ну, она мама… И мне надо в колледж…
– Никуда тебе не надо. К маме съездим завтра вместе.
Сказано это было небрежно, но между тем так жестко, что Кристина не решилась даже вздохнуть погромче.
– Колледж… – начала она.
– В колледж тоже не надо, – Алексей смачно откусил половину своего гигантского бутерброда. Кристину затошнило так, что она отложила нож, которым намазывала масло.
– Почему? – Осмелилась спросить она.
– Тебе это не нужно. Ты теперь моя жена.
Она выпрямилась. В смысле? А как же университет, все эти бумаги, которые она подписывала, грант?..
Что значит – жена? Не рабыня же.
– Откуда ты узнала код? – Опередил ее вопрос Алексей. Он так и не смотрел на нее, просто спокойно завтракал, не обращая внимания на то, что она не съела ни крошки.
Он спросил это спокойно, но Кристина тут же почувствовала перемену его настроения. Вместо энергичной радости, которую он излучал до этого, в разговор просочилось раздражение.
– Ниоткуда, – ответила она и отпила глоток чая, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. – Просто наугад набрала.
– Наугад?.. – Алексей посмотрел на остаток бутерброда и отложил его на край тарелки. Медленно вытер руки белоснежной салфеткой и повернулся к ней, положив руку на спинку стула Кристины. – Как ты могла «угадать» такой длинный код? И зачем ты это вообще сделала? Зачем полезла в сейф?
– Там… – Кристина не смогла больше смотреть в стол. Давящий взгляд Алексея требовал поднять глаза и посмотреть на него. Немедленно. В прозрачной их бледной голубизне острой крошечной точкой тонул зрачок. Соврать было невозможно. Да и зачем? – Мне показалось, что там что-то важное.
– И ты решила, что имеешь право залезть туда, куда тебя не просили? Мне казалось, ты скромная приличная девочка, Кристина. Что с тобой случилось?
Алексей протянул руку и одним пальцем поддел ее подбородок, чтобы она продолжала смотреть ему в лицо.
– Оно… звало меня, – едва шевеля губами, ответила Кристина. Ни молчать, ни врать не получалось, хотя внутри все кричало, чтобы она не говорила ничего о том, что увидела в сейфе. Не говорила про золотой свет и бесконечное счастье, пропитавшее ее до костей, когда она открыла крышку. Не предавала этот живой свет.
Но молчать не получалось.
– Звало, значит… – Алексей отвернулся, нахмурился. Постучал пальцами по столу в раздумьях. – Давай договоримся. Ты знаешь, что я на государственной службе. Я связан множеством договоров и даже своей жене не имею права рассказывать о том, чем занимаюсь по большей части. Если ты влезешь туда, где тебе не место, я не сумею тебя защитить. Не делай так больше.
Голос был мягким, но почему-то Кристине захотелось спросить – от кого он не сможет ее защитить? Она ни разу в жизни не встречала человека страшнее.
– И вот еще, – продолжил он. – У твоей мамы на ближайшие дни назначено очень важное обследование и начало лечения. В той клинике все завязано не только на деньги, но и на мой авторитет. Чтобы я мог проследить, что все сделали как надо, у меня не должно быть лишних проблем. Особенно от тебя. Понятно?
Более чем.
Кристина кивнула, не сумев выдавить из себя ни слова. Очень коротко кивнула, но он, конечно, заметил, потому что сразу расслабился. Подхватил остаток бутерброда с тарелки, целиком запихнул его в рот, запил последними глотками кофе и уже добродушно, с легкой улыбкой сказал, дожевывая: