– И ЧТО?! – Громыхает Ирн, разозленный ее упрямством. Он бьет магией наотмашь, алые капли разлетаются, словно человеческая кровь. Глаза Кристины застилает муть… И тут же ее смывает чудовищные ужас.
Одно мгновение обманывает ее, убеждая, что она уже стонет под ударами меча Кровавого Короля. В другое – она приходит в себя и чувствует облегчение. Только иллюзия.
– Нет, – говорит она. Твердо и почти спокойно. – Я не могу. Киндеирн, да? Я верно запомнила? – Она прикусывает губу, сильней, до крови. – Я хочу. Я… очень хочу, – голос ломается на последнем слоге. – Но я иначе воспитана. Моим телом владеет только мой муж. Я венчалась. Я клялась.
Ирн откидывает голову, глядя в каменный потолок. С него начинает сыпаться пыль – бетонные перекрытия не выдерживают ярости Истинного Короля. Скрип и грохот, скрежет железа о железо заполняют адской какофонией подвал.
– Принеси мне Сердце, – говорит Ирн, с трудом сдерживаясь, чтобы не взорвать это здание изнутри. – Принеси мне Сердце, девочка, а с твоими клятвами мы разберемся потом.
– Это я, наверное, могу… – бормочет Кристина, отступая назад.
В последнее мгновение перед тем, как она выскакивает в узкую щель двери, из тонких пальцев Ирна вылетает плотный лоскут тумана, который обвивается вокруг ее тела тонким белым платьем.
44. Кристина
Пальцы дрожали.
Заходилось диким стуком сердце, пока Кристина мчалась обратно по ступеням вверх.
Воздух рвался из груди короткими всхлипами.
Больше всего на свете ей хотелось вернуться обратно и коснуться этого опасного и влекущего существа. Но еще больше хотелось выполнить его приказ и принести ему сердце, которое бьется под пальцами чистой любовью.
Хотелось.
Бежать прочь отсюда как можно дальше, чтобы не быть больше его игрушкой.
Остаться и разобраться, почему рядом с ним так тепло и прекрасно.
Свернуться калачиком где-нибудь в темном углу, накрыть ладонями живот и чувствовать, как внутри пульсирует свет – еще крошечный, но уже горячий. С запахом летнего луга и острым вкусом свежесорванной лесной земляники.
Кристина остановилась посреди лестничного пролета, прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Мышцы болезненно дергало. Бежать! Вверх! Вниз! На свободу!
Бежать!
Скручивало спазмами, взрывающимися то горячей текучей эйфорией, то саднящей болью от того, что Алексей делал с ней ночью.
В голове плыл темный туман, который время от времени рассекали золотые вспышки.
Она всегда гордилась своим ясным умом. Тем, как легко и четко ее мозг умеет раскладывать любую гору информации по полочкам, выстраивать логические связи и создавать из хаоса порядок.
Кристине было легко и приятно учиться – и это тоже было предметом ее тайной гордости.
То, о чем говорила ей мама – пусть у других есть преимущество в деньгах, есть полезные знакомства и возможности, которых нет у нее. Но у нее есть то, что никто не отнимет – этот вот ясный ум и умение учиться.
Куда делся этот ясный ум? Почему она не может разобраться в происходящем, разложить по полочкам и понять, что с ней случилось? Чью сторону выбрать?
Киндеирн.
Не. Человек.
Язык не поворачивался назвать его ангелом. Но и дьяволом он не был. Разве может дьявол дарить такое всеобъемлющее ощущение любви?
Тогда кто он?
Что происходит? Во что она ввязалась?
Алексей.
Ее муж перед богом и людьми.
От которого она не может отказаться.
И не потому, что тогда неизвестно, что будет с мамой.
Потому что она сама согласилась принадлежать ему.
Жестокий, холодный, развратный.
От него жутко и больно.
Но он хотя бы человек.
По крайней мере, Кристина на это надеялась.
– Что за блядство на тебе надето? – этими словами ее встретил сидящий за столом Алексей.
Контейнер с сердцем стоял рядом – закрытый. Зато бутылка виски была открыта и уже наполовину пуста.
Кристина опустила глаза, рассматривая белое полупрозрачное платье, подаренное ей нечеловеком. Под ним не было белья, и даже тут, в полутьме номера, было видно, как просвечивают под тканью темные соски и тень-треугольник между ног.
Хорошо, что она никого не встретила по пути…
– Что он хотел? Он тебя выебал? И как, с нежитью слаще? Со мной ты все рыдала и губы поджимала, а теперь прям светишься. Поди сюда.
На негнущихся ногах она приблизилась к своему мужу.
Что вынудило ее все-таки вернуться сюда?
Кристина сама не понимала. Кроме того, что ответов от Киндеирна она точно не получит. А прятаться глупо. Оставался только Алексей.
И сердце.
Сердце в шкатулке.
Все сомнения и колебания смывало горячей соленой волной, когда она смотрела на шкатулку. Еще раз увидеть его, дотронуться, испытать это всепоглощающее счастье.
Единственное, что казалось истинным в этом запутанном, изменившимся мире.
И мама.
– Садись.
Алексей зацепил ногой тяжелый стул и с громким скрежетом подтащил его к себе. Кивнул Кристине. Она аккуратно села, сдвинув колени и сгорбившись, чтобы скрыть грудь.
Взгляд Киндеирна раздевал – до костей.
Взгляд Алексея – хлестал как плетью. По голым лодыжкам, коленям, едва прикрытому тонкой тканью животу.
По плечам и краснеющим щекам.
– Молчать будем?
Алексей разом махнул налитый в бокал виски и наполнил его заново.
Стало понятно, почему так быстро пустела бутылка.
– Ну?! – рявкнул он, несильно размахнулся и вкатил Кристине оплеуху. Кожу обожгло, но больно не было. Даже обидно не было.
Она только вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
– Что? Что сказать? – спросила она тихо.
– Ебал он тебя? Говорят, эти уродцы очень ебаться любят.
– Нет.
– Врешь.
– Нет.
– А если проверю? – он сощурился и снизу вверх заглянул Кристине в лицо.
Он был одновременно спокоен, очень спокоен – снаружи.
И нервозен до дрожи – внутри.
Так ощущалось.
Будто в оболочке человека прячется осиный рой, который гудит, вьется, только и ждет, чтобы вырваться.
Кристина не хотела знать, как он будет проверять.
Но Алексей уже отклонился, развалился на стуле, изображая расслабленность. Однако осиный рой внутри жужжал, вибрировал, целился опасными жалами.
– Зачем пришла?
Кристина, не удержавшись, кинула взгляд на шкатулку. Алексей его перехватил, ухмыльнулся. Поставил бокал на стол и подтащил к себе контейнер. Набрал код на крышке и приоткрыл ее – буквально на пару миллиметров. Кристина подалась вперед всем телом, чувствуя, как поет что-то внутри, рвется, жаждет еще, еще золотого света!
– Что там? – спросил Алексей, удерживая крышку. – Что тебе там нужно?
– Сердце.
Брови Алексея взмыли вверх.
Он на мгновение открыл крышку, глянул внутрь, не чувствуя, не видя, как разлился вокруг золотой свет, как запульсировал мир в такт бьющемуся сердцу.
И захлопнул, так и не ощутив очередного всплеска магии – сильнее прежних.
Кристина прижала ладонь к животу, чувствуя, что девочка – она поверила Киндеирну – спящая внутри, вдруг стала реальней и живее.
– Он называет это сердцем? – Алексей задумался, постукивая по крышке пальцами.
Замок запереть он забыл, и это почему-то очень радовало. Хотя у Кристины были самые печальные предчувствия насчет ее будущего. Вряд ли он позволит ей снова остаться наедине с сердцем.
– О чем вы еще говорили? Слушай, почему я должен из тебя все клещами тянуть? – внезапно рассердился Алексей. Осиный рой внутри загудел громче. – Мне что, напомнить все, что я могу сделать с тобой и твоей матерью, чтобы ты стала разговорчивее?
Кристина опустила глаза, помолчала.
Туман в голове мешал сосредоточиться, но он же мешал как следует испугаться.