Хотя, казалось бы, куда бледнее?
Ньерин бросил на Энри короткий взгляд, но вире все равно удалось его поймать. И в глазах начали собираться слезы, но она упорно продолжала сохранять серьезное выражение лица.
— А что со мной? — поинтересовалась Энринна, обращаясь к Владыке.
— Ты тоже будешь наказана, — Владилен внимательно на нее посмотрел. — Свадьбы с Ардианом завтра не будет… Кажется, я уже говорил это. Повторяюсь. Ах, да… Она состоится позже.
Теперь Энринне захотелось расплакаться ещё сильнее. Все действия Ньерина, которые смело назывались глупыми, растворились в где-то там, во тьме, и не принесли никакой пользы. Никому.
Только вред. И смерть.
— А сейчас ты отправишься в свою комнату, Энринна, — закончил свое высказывание Владыка. Потом он бросил куда-то в сторону:
— Можете идти.
…Вскоре стража увела Ньерина в одну комнату, а Энри — в другую. Ньера решили пока что посадить за решетку, чтобы он сидел там до завтрашней казни, а виру увели в ее комнату, в которой сейчас было неимоверно холодно, почти как на улице.
Оказавшись в ней, Энринна первым делом закрыла окно. Потом она села на кровать и несколько минут смотрела в одну и ту же точку.
Там, около её двери, в коридоре, стояла стража, и Энри очень не хотелось, чтобы та смогла ощутить её слабость. Энринна вообще в последнее время была очень слабой…
И сейчас она, не выдержав, все-таки расплакалась.
Интересно, когда-нибудь у нее кончатся эти слезы?
Глава 7
Казнь.
Это слово надо произносить медленно, растягивая единственную гласную, а потом, сказав его до конца, следует опустить голову вниз. И хмыкнуть — незаметно для других.
Смерть — это почти всегда смешно.
Рубиновая площадь была почти готова к казни. В ее центре, на высоком помосте, уже установили виселицу, а каменные плитки, уложенные на землю, заботливо подмели, думая, что таким образом возможно избавиться от грязи, наполняющей это место.
Казнь.
Скоро здесь соберется огромное количество вампиров и вир, от молодых до старых, от благородных до безнравственных… И все будут смотреть, как казнят того, кто посмел нарушить святой закон этих земель — запрет на нанесение вреда магам.
Это не самый страшный приговор, который мог бы быть.
Но наказывают по нему действительно страшно.
Впрочем, здесь наказывают страшно абсолютно всегда.
Казнь.
Если все пойдет по задуманному плану, то…
Впрочем, разве планы имеют привычку сбываться?
Нет.
***
Ардиан беспомощно лежал на кровати, а рядом суетились две виры, одетые в одинаковые темно-зеленые платья длиной до середины голени. Одна из них в данный момент перемешивала стоящий на прикроватной тумбе травяной отвар, который должен был ускорить выздоровление мага.
Вскоре травяной отвар был готов — его запах, чем-то напоминающий горящую на солнце траву, разлетелся по комнате, и вира любезно протянула его магу, в последний момент отведя глаза, чтобы не столкнуться с ним взглядом.
На сегодняшний день планировалась смертная казнь того, кто посмел напасть на приехавшего по государственным делам господина мага. То, что господин маг приезжал отнюдь не с дружелюбными целями, никто не уточнял.
Ардиан не знал, что сегодня состоится казнь Ньерина. Просто не мог знать — говорить ему это запретили под угрозой казни того, кто это скажет. Кажется, Владыка безумно любил проводить казни.
А эта, казнь так и не убившего мага вампира, должна была пройти довольно тихо. Конечно, собрание на Рубиновой площади никто не отменял, а запрета на посещения казни не объявлялось. Но о том, что состоится казнь, сообщили только определенному кругу лиц, не оглашая ее на все княжество. Владыка хотел, чтобы вампиры почувствовали его власть, но не стремился к тому, чтобы о казни узнали маги.
Их и так ожидает много… потрясений?
Маги всегда выступали против казни. На словах. На самом же деле они казнили тех, кто совершал преступления, чуть ли не каждый день.
Но вампиры этого не знали. Как будто.
Тот же самый план магов — привести вампиров к смерти… Разве он содержал хоть каплю человеческого отношения? Все же вампиры — такая же живая раса, как и маги.
Гораздо более сильная раса, чем маги.
И, если они объявят войну первыми, даже таким большим количеством магов победить их будет очень непросто.
…Ардиан любезно принял отвар из рук виры, и та вздрогнула.
***
Как нужно готовиться к казни?
Нет, конечно, сам заключенный к казни готовиться никак не может. А вот его родные и близкие? Они в первую очередь должны на ней присутствовать. Хотя бы для того чтобы понять, что делать так, как тот, кто был им дорог — нельзя.
Энринна стояла перед зеркалом в своей комнате. И почему говорят, что вампиры не отражаются в зеркале? Энри отлично себя видела, хотя предпочла бы этой картине что-то совершенно другое. Например, увидеть Ньерина…
За последние сутки лицо виры изменилось чуть ли не до неузнаваемости: под глазами пролегли круги, сами глаза потухли и перестали быть яркими, четче вырисовались скулы, кожа будто бы посерела… Наверное, именно так должны выглядеть те вампиры, которыми пугают маленьких магов.
Постояв и посмотрев на себя ещё немного, Энринна подошла к шкафу с одеждой и вытащила из него простое серое платье, похожее на то, в котором она бежала за Ньером. Надо же, их побег состоялся так недавно — всего лишь сегодня ночью, а Энри казалось, что прошло уже несколько месяцев или даже лет…
Вира закрыла глаза, надеясь, что когда распахнет их, сможет почувствовать, что проснулась. И что все закончилось. Ньерин жив, Ардиана она вообще не знает. О, это было бы просто замечательно!
Энринна распахнула глаза, но перед ней находился все тот же шкаф, зеркало, в котором отражалась она сама, донельзя непритязательная, а в руках Энринна продолжала держать точно такое же серое платье, мягкое на ощупь, какое она держала до.
Переодевшись, Энри убрала волосы в небрежный пучок, обула простые туфли на низком каблуке и накинула на плечи теплую шаль, переданную Сильванной через стражников.
Приготовившись к казне того, кто пытался ее защитить, Энринна вышла из комнаты. В коридоре она никого не встретила, хотя и надеялась, что Сильви зайдет за ней, поэтому вира пошла по коридору, гулко отражающему стук каблуков, одна — некоторое время назад стража, стоящая у двери Энринны, ушла на площадь, решив, что Энри точно не решится никуда сбегать.
Стража оказалась права.
Бежать — глупо. Энринна совсем недавно проверила это высказывание на себе. Сбежав от своих проблем и судьбы, ты в любом случае не сбежишь от себя.
Спустившуюся на первый этаж Энринну настигло небольшое оживление. Там, внизу, копошилась прислуга — несколько вир, что-то бурно обсуждающих между собой. Но родственников Энринны там не нашлось, поэтому она также, в одиночестве, под настороженными взглядами вышла на улицу.
На улице погода стояла гораздо более теплая, чем ночью.
Но все равно холодно. Или улица тут не при чем?
Энринна поплотнее закуталась в шаль и быстрым шагом направилась к Рубиновой площади. Идти до нее было далековато, и виры и вампиры, которые могли себе это позволить, предпочитали добираться до площади в каретах.
Энринна тоже могла себе это позволить, но все же решила дойти до площади пешком, растягивая время. Без нее в любом случае не начнут.
Или?..
Энри ускорила шаг. Кто знает, что её ждет там, на площади. Нет, понятно, что её ждет казнь того, кто всегда был ей дорог…
А, может, и её, Энринны, казнь. Владыка ведь говорил, что Энри будет наказана…
Нет, её казнь состоится все-таки навряд ли. Вампирам нужна кровь, и поэтому Энринну выдадут замуж за господина мага, благодаря которому все началось.
Интересно, а он будет там, на площади?