Энри качнула головой и призналась:
— Она странная.
— Не обращай внимания… — посоветовала Кирма. — Я знакома с ней уже почти двадцать лет, со времен своей юности, и, знаешь, за это время она ничуть не изменилась. Она, я думаю, хорошая магичка, но никто никогда не видел, чтобы она колдовала…
Энри кивнула, принимая объяснение Кирмы.
И они пошли дальше, на пути, правда, больше никого не встретив.
***
Энринне было действительно плохо. Она стояла, облокотившись о деревянную стойку, на которую только что сгрузила свою часть букета, и пыталась не упасть на пол.
В висках пульсировало, голова кружилась, а все мысли занимало только одно слово.
И слово это — кровь.
Ей очень нужна была кровь.
Энри и не думала, что она такая слабая. Она надеялась продержаться без крови ещё неделю или хотя бы пять дней… Но без крови ей стало плохо так быстро…
Лес чуть-чуть дал ей свободу от жажды крови.
Но здесь, в городе, смотря на проходивших магов и людей, Энринна понимала, что без нее она долго не вытерпит.
Кирма, которая до этого ходила в свою личную комнату, вернулась и обеспокоенно подбежала к Энринне.
— Что с тобой? — спросила она волнительно.
Энри отрицательно покачала головой и все-таки сползла на пол, прислоняясь спиной к холодной стойке. В этот момент в голове Кирмы будто бы все прояснилось, и она спросила:
— Веселящие зелья?
Энри поняла, что она имеет в виду. Веселящими зельями называли вещества, разработанные магами как обезболивающие при операциях, которые после стали использовать те, кто хотел получить новые ощущения. Они вызывали эйфорию, они заставляли радоваться, смеяться, видеть счастье там, где его нет… Их невозможно было достать в открытую, и они вызывали сильное привыкание.
Тот, кто попробует их хотя бы однажды в повышенной дозе, нужной для достижения эффекта «безудержного веселья», как называли это маги, уже не сможет жить без них. Постарается добыть все новые и новые дозы… Пойдет на все ради этого. За эти зелья могли убить, и убивали, и история человека, связавшегося в веселящими зельями, в большинстве случаев заканчивалась очень печально.
Наверное, Кирма приняла Энри за одну из этих, «безудержных». И в собственной голове таким образом объяснила бледность и ужасное самочувствие виры…
Но единственным зельем, которая Энринна пробовала в этой жизни, была кровь. Такая необходимая для жизни кровь.
— Нет, — еле слышно проговорила Энри, но Кирма, кажется, уже не собиралась воспринимать ее слова всерьез. Она помогла Энринне подняться и произнесла серьезно:
— Так. Знаешь, что? Сядь на стул, я сейчас приготовлю тебе отвар… Я не знаю, какое обстоятельство подтолкнуло тебя к тому, чтобы начать принимать эти зелья, но я помогу сделать так, чтобы тебе стало лучше. Ты завязала с ними?
Энри кивнула. Пусть будет так. Пусть в глазах Кирмы она лучше будет «безудержной», чем вирой. Потому что были случаи, когда «безудержные» излечивались и становились нормальными людьми, но вот вампиры навсегда останутся вампирами, чем их не пои.
— Бедная девочка, — Кирма качнула головой.
Энринна прошла к стулу, стоящему около противоположной стены, и плавно на него села.
Кирма зашла за стойку, которая оказалась шкафом, открыла дверцы и достала из него фарфоровую миску. Потом она отделила несколько травинок из букета, который они с Энри только что принесли в лавку, и кинула их в миску, затем пошла к полкам.
Что было дальше, Энринна не видела: она закрыла глаза.
Как же плохо…
Сейчас ей могли помочь только две вещи: кровь или сон. Так как крови под рукой не было, то Энри уснула.
Но она знала, что после пробуждения эта боль никуда не денется.
***
Кто-то тормошил Энринну за плечи, и ей пришлось распахнуть глаза. И Энри даже не удивилась, когда увидела, что будит ее Кирма.
Убедившись, что Энринна проснулась, Кирма произнесла:
— Уже темно… Отвар готов.
Энри кивнула: да, Кирма же обещала сделать отвар…
Она попыталась подняться со стула, но Кирма движением руки остановила ее.
— Сиди тут. Я сама все тебе принесу.
Да, так было бы, наверное, лучше…
Кирма подошла к стойке и взяла с нее фарфоровую миску, которую Энринна видела ранее. Сейчас в ней, правда, уже не было никаких трав: только желто-зеленая вода, пахнущая чем-то легким, теплым…
Энри наверняка сейчас пригодилось бы что-то легкое, потому что внутри себя она ощущала неимоверную тяжесть. Она навалилась со всех сторон, забрала Энринну в свой кокон и не хотела отпускать ее на свободу…
Дрожащими руками Энринна приняла отвар, который продолжала держать Кирма, и поднесла его к своим губам.
После Энри сделала небольшой глоток.
Отвар был немного кислым, но все же приятным на вкус, и Энринна выпила все, что находилось в миске, до самого дна. Потом подняла голову и попыталась улыбнуться. На ее слабые попытки Кирма лишь покачала головой.
— Нужно подождать, пока подействует. Останешься ночевать у меня?
Энри представила, сколько неприятностей она и так уже принесла Кирме. Может быть, пока спала, она не давала ей заниматься покупателями. Должна была помогать, а на самом деле мешалась… Поэтому Энринна покачала головой из стороны в сторону, не соглашаясь на предложение Кирмы.
— До моей комнаты недалеко. И мне уже лучше.
Энри изо всех сил пыталась показать, что сейчас её голова действительно болит уже не так сильно. Она не знала, убедительно ли это все выглядит, и совершенно об этом не беспокоилась. Сейчас ей хотелось как можно скорее покинуть лавку, чтобы не приносить Кирме ещё больше неприятностей.
— Ты уверена?
— Я справлюсь.
Энринна хотела добавить, что сталкивалась она и не с таким, но нет. Прежде ничего такого она не испытывала и даже не думала, что когда-либо испытает.
Единственная трудность, с которой она столкнулась за время своей жизни: выбор.
Кирма не стала больше спорить с Энринной и отошла назад, чтобы ты могла встать со стула и уйти.
Энринна, опираясь руками о стул, поднялась и сделала несколько шагов к двери.
«Мне стало лучше. Стало лучше. Лучше…» — мысленно говорила она себе, прилагая самое большое количество усилий, чтобы не упасть и не завыть от боли. Она полуобернулась к Кирме, кивнула ей и потянулась к ручке двери.
Она же сможет открыть эту дверь, верно?
Не дожидаясь, пока у Энри это получится, Кирма открыла дверь сама. А потом произнесла:
— Если станет плохо, бегом ко мне. Все-таки зря ты отказалась остаться.
Если что и было зря, так это то, что Энри вообще появилась на свет. Все равно она была никому не нужна: ни дяде, ни брату, ни оставшимся вампирам — никому. И Сильви наверняка возилась с ней только по просьбе отца. А Ньер…
Может быть, он просто хотел быть ближе к княжеской семье.
Тогда зачем он пошел на убийство?
На глазах Энринны выступили слезы, и, пока Кирма ничего не заметила, она вышла из лавки, торгующей травами.
На темной улице горели яркие белые фонари. Горели наверняка не без помощи волшебства — маги вообще любили, чтобы магия была везде, где только они ступают.
Странно, почему же вампиры не строили свои замки из крови.
Хотя названия у них были примечательными.
Энри шла по улице почти бодро. Может, виной тому стало то, что она дышала более-менее свежим городским воздухом… Или отвар Кирмы ей все-таки помог. Она брела, не замечая ничего вокруг, и верила, что все-таки сможет дойти до гостинки, в которой находилась ее личная комната.
Но, пройдя половину пути или чуть больше, она неожиданно для самой себя рухнула на землю.
Она, наверное, умирала.
Обычно вампиры умирали именно так: лежа, скрюченными из-за боли.
Энри, похоже, ждала та же самая участь. Но она краем глаза заметила, как кто-то наклонился над ней, внимательно рассматривая виру.