— Карис, ты меня недооцениваешь. У меня в запасе есть пара-тройка недурных трюков.
— Я просто не хочу, чтобы тебя убили. Где еще я найду такого хорошего любовника?
— Полагаю, Тарантио тоже состоит у тебя в первой десятке?
Карис постаралась рассмеяться как можно естественней.
— Вот уж этого ты никогда не узнаешь! А теперь расскажи мне, где его найти.
— Хочешь пригласить его на нашу загородную прогулку?. — Совершенно точно. И заплачу за эту честь столько, сколько он запросит.
Вент выбрался из ванны. Слева, на скамье, лежали купальные халаты. Надев один из них, он протянул другой Карис.
— Ты делаешь это, чтобы помешать нашему поединку?
— Вовсе нет, — покачала головой Карис. — Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела. Если уж тебе так хочется умереть молодым, можешь повторить свой вызов — но только после нашего возвращения.
Вент улыбнулся.
— Разве можно в чем-то отказать тебе, дорогая?
В дверь тихонько поскреблись. Открыв, Карис увидела в коридоре темноволосого мальчика по имени Горан. Карис впустила его, и он смущенно переминался на пороге. Вид у него был испуганный и несчастный.
— Что ты хочешь? — спросила она.
— Можно мне завтра поехать с вами?
— Малыш, это неразумно. Вряд ли нам удастся вернуться живыми.
— Дароты увезли моего отца… Мне нужно знать, жив они ли погиб.
— Вы с ним были близки? — мягко спросила Карис.
— Он — самый лучший в мире! — быстро ответил Горан. Голос его дрогнул, в глазах заблестели слезы. — Пожалуйста, возьмите меня с собой!
— Возьми его, Карис, — вмешался Вент. — Он храбрый мальчик, и разве бы ты на его месте не захотела отыскать своего отца?
Глаза Карис точно оледенели.
— Если б это был мой отец, — процедила она, обернувшись к Венту, — я бы сама помогла даротам заживо содрать с него шкуру!
Брун тихонько сидел в саду за домом, наблюдая за муравьями, которые цепочкой семенили к розовому кусту. Муравьи взбирались вверх по стеблю позднего цветка, затем спускались — и все повторялось снова. Брун пристальнее вгляделся в стебель, густо покрытый тлей. Муравьи один за другим поднимались по стеблю и, обходя тлей, словно бы поглаживали их. Это озадачило Бруна: казалось, что крохотные черные мураши здороваются с крупными неповоротливыми тлями. Прищурившись, Брун пригляделся к ним — и улыбнулся. Муравьи попросту кормились. От поглаживания тли выделяли какую-то тягучую жидкость; ее и слизывали хитрые мураши. Брун захлопал в ладоши и громко рассмеялся.
— Что тебя так развеселило? — спросил Тарантио, выходя на залитый солнцем двор. В руках он нес черный арбалет с изящно выточенным ложем и железными крылышками и кожаный колчан с двумя десятками черных арбалетных болтов.
— Муравьи доят тлей, — сообщил ему Брун. — Я и не знал, что они так делают.
— О чем ты говоришь? — Тарантио положил арбалет и колчан на каменный стол у скамьи, на которой сидел Брун.
— Да вон там, на розовом кусте. Погляди — вот они, муравьи.
Тарантио прошелся через весь сад — шагов шестьдесят в поперечнике — и опустился на колени около розового куста. Потом вернулся к Бруну.
— Я вижу, что муравьи кишмя кишат вокруг тлей, но с чего ты взял, что они их доят?
— Да это же видно! Гляди — вон один мураш как раз кормится.
— Ты что, Брун, смеешься надо мной? Да я с такого расстояния едва могу разглядеть розу на этом кусте.
— Это все мой новый глаз, — с гордостью сообщил Брун. — Если только как следует постараться, я могу увидеть им все что угодно. Я и раньше наблюдал за муравьями. Ты знаешь, к примеру, что они меняются едой? Становятся друг перед другом на задние лапки, потом один срыгивает, а другой…
— Да-да, я уверен, что это очень интересно, — торопливо перебил его мечник. — Тем не менее у нас много дел. Я купил тебе арбалет и хотел бы посмотреть, прибавил ли тебе новый глаз меткости.
Тарантио показал Бруну, как взводить арбалет, потом велел ему выстрелить в ствол дерева, которое росло шагах в двадцати.
— В какую часть ствола? — серьезно спросил Брун. Тарантио рассмеялся и, подойдя к дереву, отыскал на коре небольшой бугорок размером примерно с дюйм.
— Вот сюда, — сказал он, ткнув в бугорок указательным пальцем. И в тот же миг Брун вскинул арбалет.
— Стой! — крикнул Тарантио. Черный болт вонзился прямо в бугорок, всего в паре дюймов от руки Тарантио. Взбешенный донельзя, он бросился к Бруну.
— Идиот! Ты мог убить меня!
— Я попал в бугорок! — восторженно сообщил Брун.
— Но ведь болт мог и отскочить от коры. Такое случается сплошь и рядом.
— Извини. Просто… это было так легко сделать. Не сердись на меня.
Тарантио сделал глубокий вдох.
— Ладно, — наконец сказал он, — теперь мы знаем, что колдун не зазря получил свою плату. Он неплохо поработал… быть может, даже слишком неплохо. — Наклонившись к Бруну, он пристально вгляделся в глаза юноши.
— Ты на что там смотришь? — обеспокоенно спросил Брун.
— На твой левый глаз. Я бы мог поклясться, что он у тебя голубой.
— Так он и есть голубой, — удивился Брун.
— Теперь уже нет. Он золотисто-карий. Впрочем, так, быть может, действует магия твоего золотого глаза.
— Мы не говорили колдуну, что надо менять цвет моих глаз! — заволновался Брун. — Ведь правда же, не говорили?
— Не думаю, что это важно, — с улыбкой ответил Тарантио, — если вспомнить, что ты видишь, как кормятся муравьи. К тому же цвет очень красивый — и превосходно подходит твоему правому глазу.
— Ты так думаешь?
— Да.
На улице перед домом простучали копыта. Лицо Тарантио окаменело — в ворота верхом въехал Вент. Спешившись, кордуинский мечник помахал им рукой и широко улыбнулся. Потом распахнул ворота — и во двор въехал еще один всадник. Тарантио смотрел, как Карис спрыгнула с коня и привязала его у ворот.
— Рада видеть тебя снова, Чио, — сказала она.
— И я тебя, Карис. Хочешь посмотреть, как я убью этого человека?