— Ты не можешь уйти туда, друг мой, — промолвил он. — Время еще не настало.
Золотокожий Певец воздел руки, сомкнув ладони, словно бы в молитве, затем прочертил в воздухе вертикальную линию. Когда его руки упали вниз, в лицо Дуво ударила струя теплого воздуха. Потрясенный до немоты, он увидел, как сквозь линию, проведенную руками олтора, струится солнечный свет. Затем линия разошлась шире, и сквозь этот проем Дуво увидел город Эльдериса — не сотканный из света, но выстроенный из дерева и камня, незыблемый, прочный, настоящий.
— Я открыл Завесу, — сказал Первый Олтор. — Ступай за мной.
На подгибающихся ногах Дуводас шагнул в проем. Дети, игравшие в мяч, застыли, точно изваяния, и мяч, взлетевший над их руками, замер в воздухе, точно маленькая луна. Ни звука, ни ветерка, ни движения. Дуво поднял глаза к летнему небу. Облака тоже не двигались.
— Как это может быть? — изумленно спросил он у олтора.
— Время здесь не властно. И не будет властно. Пойдем, ты поможешь в том, что я должен совершить.
Первый Олтор пересек Великую Площадь и по широким гранитным ступеням подошел к Храму Олторов. Здесь тоже были эльдеры — отец застывшей рукой указывал на кости, белеющие на черном бархате, а дети стояли вокруг него, навеки замерев в безмолвном изумлении.
Первый Олтор постоял посреди громадного зала, озирая тысячи и тысячи костей. Затем он подошел к высокому алтарю и взял с него обломок красного коралла. Дуводас молча последовал за ним.
— Некогда это было моей кровью, — промолвил Первый Олтор. — Теперь — будет кровью моего народа. — Оторвав лоскут синего бархата, он протянул его Дуводасу. — Тебе придется завязать глаза, друг мой, ибо здесь сейчас вспыхнет слепящий свет, и ты навеки лишишься зрения.
Дуводас взял бархатный лоскут и крепко завязал им глаза. Олтор вручил ему арфу.
— Ты не знаешь песни, которую я буду петь, но пусть твоя арфа играет созвучно ей — как подскажет сердце.
И снова зазвенел певучий ясный голос олтора. Дуво выждал немного, вслушиваясь в мотив песни, затем заиграл. Даже сквозь бархатную повязку он различил, что перед ним вспыхнул яркий свет. Он слепил и терзал глаза, и Дуво поспешно отвернулся. Мелодия была похожа на Песнь Рождения, которой много лет назад обучил его Раналот, однако была бесспорно глубже, звучнее, разнообразней. Песня олтора звучала все громче, и в нее вливались все новые и новые голоса. Теперь звучал уже непостижимо огромный хор, и эта музыка дышала такой магией, что Дуво едва не лишился чувств.
Он упал на колени и выронил арфу. Музыка плыла над ним, точно теплая волна, и он лег на каменный пол Храма и заснул. Во сне он видел Первого Олтора, который стоял перед своими соплеменниками. Завеса Времени вновь приоткрылась, и олторы один за другим прошли через нее в мир, где зеленели равнины и высились могучие горы, где царили покой и гармония. И Дуводас во сне тосковал оттого, что не может уйти с ними.
Он проснулся, когда Первый Олтор мягко коснулся его лица, — и осознал, что никогда в жизни не чувствовал себя таким свежим и полным сил. Сняв с глаз повязку, Дуво увидел, что отец-эльдер по-прежнему безмолвно указывает рукой на алтарь — но теперь там ничего не было. Дуво торопливо окинул взглядом громадный зал — пусто. Все кости убиенных олторов исчезли — кроме черепа, который держал в руках Первый Олтор.
— Ты оживил их! — прошептал Дуводас.
— Мы оживили их, Дуво. Ты и я.
— Где они теперь?
— В новом мире. Я должен вскоре присоединиться к ним, но вначале мне в последний раз понадобится твоя помощь.
— Чем я могу тебе помочь?
Олтор поднял на вытянутых руках череп.
— Это все, что осталось от меня, друг мой. Я не могу соединиться с ним, ибо не в силах одновременно петь и возрождаться из мертвых. Сыграй песню, которую ты только что слышал.
— Но я не смогу сыграть ее так, как ты! Я не сумею…Первый Олтор улыбнулся.
— Умение здесь не нужно — только чуткое сердце, а оно у тебя есть. — Олтор снова завязал Дуво глаза. — Начни играть вместе со мной, а когда я умолкну — продолжай один.
И снова зазвучала песнь. Пальцы Дуво порхали по струнам арфы. Он не играл сознательно, стараясь следовать мелодии, — нет, это мелодия сама вырывалась из его сердца.
Дуво даже не заметил, когда голос олтора смолк — он играл и играл, невесомо перебирая струны.
Потом на плечо ему легла рука, и он оборвал игру.
— Мы уже здесь, Дуводас, — проговорил олтор. Дуво сорвал повязку и протер глаза. На каменном полу лежал спящий Брун. Он больше не был золотокожим — все тот же худой белобрысый юнец, каким Дуво увидел его впервые в таверне «Мудрая Сова». Рядом с Вруном стоял высокий и нагой Первый Олтор.
— Теперь я должен уйти, — сказал олтор, — а ты — вернуться в мир. — Он передал Дуво небольшой осколок красного коралла. — Я вплел в него заклинание, которое только дважды откроет для тебя Завесу. Так ты пройдешь к подножию высокой горы, на которой стоит монастырь — это в сорока милях к юго-востоку от руин города Моргаллис. В этом монастыре ты найдешь Сарино. Жемчужина при нем. Возьми с собой Тарантио, если он захочет идти.
— Неужели ты не можешь остаться и помочь нам?
— Я не желаю видеть больше войн. Я касался звезд, Дуводас, и узрел множество чудес. Много веков назад эльдеры позволили людям пройти через Завесу. Знаешь ли ты, почему?