Едва переставляя ноги, Сарино вышел из кладовой и побрел по длинному коридору. Миновав череду комнат, он наконец вышел к узкой лестнице. В последний раз Сарино был здесь десять лет назад, когда самолично доставил в монастырь свои богатые дары. Тогда он долго бродил по монастырскому дому, дивясь тому, как искусно выстроен этот гигантский лабиринт. Главный зал, где скорее всего пируют сейчас дароты, располагается на нижнем этаже, но над ним идет галерея. Сарино напряженно вспоминал свой визит десятилетней давности. Куда же ему идти сейчас? Спустившись по лестнице, он свернул налево, прошел через просторную библиотеку и по пути выглянул из окна — уточнить, на верном ли он пути. Да, теперь он точно знает, что не ошибся. Преодолев еще два лестничных пролета и пройдя по другому коридору, он остановился у последней двери. Сделав глубокий вдох, Сарино осторожно открыл дверь и выскользнул на галерею. Вокруг потолочных балок вился удушливый дым, в ноздри Сарино ударил тошнотворно-сладкий запах жарящейся плоти. Заглянув через перила, он увидел внизу даротов. Они выломали из каменного пола плиты и огородили ими аккуратно обустроенное кострище. Над раскаленными углями вращался вертел, на который было нанизано человеческое тело. По всему полу были разбросаны окровавленные кости. Большинство даротов, усевшись подальше от огня, молча насыщались — лишь двое часовых, стоя у открытой двери, не сводили глаз с монастырских ворот.
Сарино запустил руку в мешок и вынул одну из бутылок. Затем он шагнул к самым перилам, чтобы его могли увидеть снизу.
— Я все спрашиваю себя, — проговорил он громко, — можно ли считать даротов — злом? Как по-вашему, вы — зло?
Жар и боль обрушились на его разум, и Сарино пошатнулся. Он полагал, что готов к телепатическому удару, но все произошло так быстро, что Сарино не успел отбить этот удар. Спохватившись, он сотворил защитное заклятие, и по его сознанию словно заструилась прохладная вода.
— Неужели ни у кого из вас не хватит ума мне ответить? — с вызовом крикнул он.
— Мы пришли за тобой, Сарино, — отозвался низкий гортанный голос. Сарино не сразу сумел разобрать, кто именно с ним говорит.
— И нашли меня. Теперь ответьте на вопрос: вы — зло? Два дарота, сторожившие у двери, вошли в зал. Сарино окинул даротов внимательным взглядом — недостает еще двоих. Рослый даротский воин приблизился к галерее, старательно огибая кострище.
— Это слово, человек, для нас ничего не значит. Мы — дароты. Мы — одно. Только это и важно под звездами. Выживание — высшая цель. Все, что помогает нам выжить и продолжаться, — добро. Все, что угрожает этому, — зло.
— Чем же угрожали вам олторы? Я-то думал, что они спасли вас.
— Они не желали дать нам землю. Они закрыли врата в наш родной мир.
— А эльдеры?
— Мы и они не могли существовать вместе, — ответил дарот. — У эльдеров слишком сильная магия. Они могли…помешать вам.
— Ах вот как! — выкрикнул Сарино. — Значит, вами движет страх?
— Мы никого не боимся! — взревел дарот.
Дверь на галерею распахнулась, и в проеме возник рослый даротский воин. Круто развернувшись, Сарино метнул в него бутылку, которую держал в руке. Бутылка ударилась о могучую грудь дарота — и взорвалась. Полыхнул огонь, тотчас охватив голову дарота, и тот пронзительно завизжал. Пламя жадно пожирало его, вокруг заклубился черный дым. Дарот пошатнулся, ударился спиной о дверь, затем рухнул на колени, весь пылая, точно живой факел. Пламя обрело голубоватый оттенок, жар стал нестерпимым. Выхватив из мешка вторую бутылку, Сарино метнулся к другой двери. Едва она распахнулась, он швырнул бутылку в дарота — но промахнулся. Бутылка разбилась о стену, никому не причинив вреда. Тогда Сарино проворно перебрался через перила галереи и перескочил на уступ деревянной колонны — десять таких колонн подпирали свод зала.
— Вы боитесь смерти! — кричал он. — Вашей жизнью правит страх! Вот почему вы ни с кем не можете ужиться! Высчитаете, что все другие народы такие же злобные себялюбцы, как вы сами. И на сей раз вы не ошиблись! Мы уничтожим вас! Мы загоним вас в западню и сотрем ваше чудовищное племя с лица земли!
На галерею выбежали еще три дарота. Сарино метнул в них бутылку, но они проворно пригнулись, и эта бутылка тоже разбилась, никому не причинив вреда. С высоты колонны Сарино видел, как Тарантио и Дуводас что есть силы мчатся по двору к воротам.
В этот миг копье ударило Сарино в живот, пригвоздив его к колонне. Сарино обмяк, навалившись на древко. Боль терзала его с немыслимой силой, изо рта струйкой текла кровь.
— Вы для нас ничуть не опасны! — со скрипучим смехом крикнул вожак даротов. — Ваша жалкая раса слаба и бесхребетна. Ваше оружие против нас бессильно. Мы изничтожили ваши армии, разрушили два ваших великих города! Ничто живое не может устоять против нас!
Кое-как стянув мешок с плеча, Сарино из последних сил швырнул его прямо в кострище. Прогремел оглушительный взрыв — и несколько даротов покатились по полу, объятые пламенем.
Второе копье ударило Сарино в грудь. И с ним пришло то, чего герцог Ромарк желал страстнее всех желанных благ мира.
Небытие.
Когда Дуводас вошел в таверну, Шира бросилась ему навстречу и обвила руками его шею.
— Я так боялась! — дрожащим голосом проговорила она. — Я уж думала, что больше тебя не увижу…
Дуводас притянул ее к себе и поцеловал в щеку.
— Я с тобой, — ласково сказал он. — И никогда больше тебя не покину.
Он погладил ее по длинным черным волосам. Шира подняла к нему сияющее лицо. Дуводас нежно поцеловал ее в губы, затем осторожно отстранился и присел у огня. Кефрин, отец Ширы, косолапя, подошел к ним и похлопал Дуво по плечу.
— Похоже, парень, ты совсем выбился из сил. Сейчас принесу тебе что-нибудь поесть.