— Давайте уже!
Грохнули выстрелы, и в этот раз всё вышло даже ещё лучше. Все пули вошли в моё поле и обогнули антигравитационную линзу, в которой я спрятал своё тело. Мне даже удалось направить несколько пуль по удачным траекториям, и некоторые солдаты молча упали.
— А теперь моя очередь, — я сел, старательно удерживая концентрацию.
Сила так и била из чакр, надрывая контуры, мне с трудом удавалось отфильтровывать поток от грязного проклятого Вертуна. Хорошо хоть, что Луна возвращалась, и слабые отголоски её энергии казались глотком свежего воздуха.
Я встал, осторожно опираясь на повреждённый голеностоп. Ничего, терпимо.
Повёл рукой в сторону… С ладони сорвался шар и унёсся в один из силуэтов. И в другую сторону точно так же.
Раздались быстрые шаги по камням, один побежал ко мне, но упал к моим пяткам, дымя обугленным обрубком шеи. Другой успел подскочить сбоку, и я перехватил штык магострела у своей головы.
Винтовка вспыхнула, и я, толкнув солдата в грудь, отбросил его волной огня. О, да, сила впечатляла, но меня не покидало ощущение, что если чуть-чуть прибавлю, то уже не смогу восстановить это тело.
Их тут было всего около десяти.
Через минуту я стоял, окружённый дымящимися трупами, и стряхивал огонь с рукава. Бывает, переборщил чутка, себя чуть не сжёг.
К счастью, вытяжка продолжала делать своё дело, и я уже не чувствовал себя, как остывший шашлык. На ногу можно было наступать, но хромал я сильно, суставы срослись не так, как надо. Да и видел я всё так же одним глазом.
Кое-как оттерев от грязи единственный глаз, я посмотрел наверх и козырнул, салютуя красному отсвету в Пробоине.
— Здравия желаю, — усмехнулся я, — Мы вас ждали…
Возле усыпальницы я был где-то через час. Пришлось торопиться, и я едва не скакал, опираясь на подобранный магострел, ведь сначала надо было подняться к перевалу, а потом спуститься по ущелью ко входу в гробницу.
Это путешествие вошло бы в мой золотой фонд превозмоганий — нога при каждом шаге грозила надломиться, да и рука, которую я примотал к туловищу чужой курткой, нещадно просила просто прилечь и отдохнуть. Но я шёл и шёл, не жалея тела, потому что не намеревался в нём долго оставаться.
Я остановился у подножия, подойдя к обломкам огромной статуи. Да, здорово здесь шарахнуло — следы моего неудачного взлома было прекрасно видно на ступенях, колоннах и больших валунах. Чёрные следы копоти располосовали всё по ходу движения огненной волны, словно какой-то грязный трубочист чихнул пеплом из усыпальницы.
Четвёртая колонна, которая и до этого была повреждена, обвалилась, и часть козырька рухнула вместе с остатками статуй на них. Вход это не закрыло, но трещины на оставшихся трёх столбах намекали, что ещё одного неудачного взлома они не выдержат.
Я постоял полминуты, опираясь на приклад магострела и согнувшись от ноющей боли в каждой клеточке организма. Кроме физической боли добавилась теперь усталость, и тело просило отдыха.
А вот интуиция подсказывала, что времени не то, что нет, а его уже не хватает. Я всмотрелся вперёд, в долину, за которой скрывался осаждённый Храм Перволунника. Бедный глаз не хотел фокусироваться, и я так ничего и не увидел — размытый горизонт просто заволокло дымом, даже вершины гор возле Храма не было видно.
Я поднял голову, крикнул:
— Рюревские!
Тишина… Да чтоб вас, духи сраные! Когда нужны, хрен дозовёшься!
Стоп, я же был тогда в теле оракула, Стража Духов. Он же этот, спец по духам, поэтому я и слышал их. И Василия наверняка тоже слышал именно поэтому.
Кстати, что с тем оракулом?
Я завертел головой, пытаясь примерно представить, какая могла быть траектория полёта у тела, сбитого волной огня из усыпальницы. Вроде я тогда прикрылся артефактами — может, ещё можно использовать его? Ведь в нём остались те душонки Легиона, и оракул мог вполне выжить. Можно заскочить, поговорить, и выйти.
Ругаясь на долбанную ногу, я запрыгал вокруг обломков, пытаясь найти тело. Тут нету… Так, а если там?
Я проскакал, как бешеный. Тоже нету.
Один из камней, похожий на отломанную ладонь, словно приглашал взобраться на него и посмотреть сверху. Я поставил магострел, упал грудью на выступ, со стонами кое-как забрался.
Поднялся повыше и, опираясь на торчащий вверх каменный палец, стал оглядывать округу. Где же ты, оракульский пёс? Неужели сбежал?
Я замер, снова глянув на долину.
Да твою ж псину! В этот раз глаз удачно сфокусировался, и в долине на фоне серой каменной пустоши я увидел мелкие, словно муравьи, точки, которые размеренно двигались от Храма Первого Полнолуния в мою сторону. Отсюда плохо было видно цвета формы, но в авангарде точно шли красные мундиры.