– Прозит!
– Прозит!
Малко поднял кружку и опорожнил ее вместе с бритоголовым мужчиной, который произнес тост. Его маленькие свиные глазки рассматривали Малко с неуместным интересом. Весил он, наверное, килограммов сто пятьдесят. К счастью, присутствие Евы компенсировало наличие этого монстра. Одетая в национальный баварский костюм, состоящий из вышитой юбки, открывающей ее красивые колени, и корсета, поддерживающего ее пышную грудь, девушка выглядела отлично. С длинными светлыми, зачесанными вверх волосами, она совсем не напоминала толстую Гретхен с косичками. Одним словом, Ева была самой красивой девушкой на вечере и с успехом могла бы позировать для любого журнала в Париже или Нью-Йорке. С тех пор, как она пришла за ним в отель, ее отношение к нему явно изменилось. Они танцевали уже несколько раз, и, возвращаясь к столику, Ева неизменно держала Малко за руку. Очень нежно... Праздник был в самом разгаре в этом огромном доме среди соснового леса, в километре от городка. Прошло три часа. Пиво и штейнхегер[3]лились рекой. Ева представила Малко как старого друга своего брата, и ему пришлось пожать бесконечное количество липких рук и выпить добрую дюжину штейнхегера за разными столиками. Весь городок был здесь. С Евой о войне он больше не говорил и лишь один раз пустил пробный шарик, сказав:
– Как жаль, что Руди нет с нами!
Но девушка коротко ответила:
– Ах, он умер, и не нужно больше об этом думать.
Больше ему ничего не удалось от нее добиться. Зато она, в свою очередь, засыпала его вопросами об Америке. Малко назвал себя инженером-электроником. Сидящий за их столиком гигант следил за разговором, попивая попеременно пиво и штейнхегер. Оркестр заиграл танго, и Ева, подхватив Малко, потащила его танцевать. Проходящие между столиками молодые люди, двусмысленно улыбаясь, задували свечи, освещавшие зал. Темнота разбудила скотские инстинкты, дремлющие в каждом человеке. Атмосфера праздника сразу изменилась. Дисциплинированные даже в эротизме баварцы забыли о водке и набросились на девушек. Кое-как соблюдая ритм и почти не следя за музыкой, Ева танцевала, тесно прижимаясь к Малко. Подняв опущенную голову, она впилась губами в его губы. Танцующие вокруг пары вели себя, как обезьяны во время течки. Парни развязывали девушкам корсеты и засовывали туда руки, на ходу обмениваясь с соседями сальными шуточками. Какая-то девушка, напившаяся больше других, вдруг вытащила из корсажа грудь и принялась бегать по залу, тыкая ею в лицо мужчинам. Это вызвало громкие взрывы смеха. Затем она выскочила на улицу, и стая мужчин понеслась за ней. Танцевальная площадка понемногу опустела. Многочисленные пары исчезали в темноте леса. Ева посмотрела ему в глаза:
– Здесь слишком жарко... Давай выйдем. – Не ожидая ответа, она взяла его за руку и повела к выходу. Теплый воздух обвеял их разгоряченные лица. Метров через двадцать они наткнулись на девушку, которая, прислонившись к дереву, отдавалась молодому баварцу.
– Пойдем дальше, – прошептала Ева, – здесь слишком людно.
Слово «людно» не передавало действительного положения вещей. Вокруг не было буквально ни одного свободного дерева. Право, нет ничего удивительного, что Германия так быстро восполнила то, что потеряла во время войны. Удовлетворенные женщины возвращались танцевать и пить штейнхегер. Малко покорно следовал за Евой. Он, конечно, приехал сюда не за этим, но... Ева была красивой и без претензии. Может, в интимной обстановке ему удастся кое-что выведать. Девушка быстро шла впереди. Они отошли метров на двести от дома, и отсюда музыка была почти не слышна. Перед ними возник небольшой домик, как видно, хорошо ей знакомый. Она отодвинула засов и толкнула дверь. Внутри было темно, как в печке. Ева потянула Малко за руку, но едва он захотел ее обнять, она вдруг увернулась. На какое-то мгновение ему показалось, что девушка играет, однако интуиция подсказала, что здесь таится опасность. Он бросился к дверям, но направленный в глаза яркий луч карманного фонарика заставил его остановиться. Малко не видел человека, державшего фонарик, однако заметил вилы, нацеленные ему в живот. По бокам зажглись еще две лампы. Малко отодвинулся к стене. Трое мужчин загораживали дверь. Он узнал державшего вилы хозяина отеля Отто, Карла, человека в кожаном пальто, пилившего перед домом дрова, и Хейнца, гиганта с бритой головой, который сидел с ними за столиком. Ева выступила из тени и сказала:
– Вы видели, что собиралась сделать со мной эта сволочь?
– Свинья? – заорал гигант и изо всей силы запустил в голову Малко бутылку из-под штейнхегера. Тот успел увернуться, но осколком ему рассекло щеку. Для чего Ева затащила его сюда? Малко не пришлось слишком долго задаваться этим вопросом. Гигант шагнул к нему. В его руке блестел железный крюк.
– Свинья! – прорычал он. – Ты никогда не видел Руди! Я оставался с ним до конца, а тебя не было в помине. Ты грязный еврей! Грязный шпион! Я выпущу из тебя кишки! – Размахнувшись, он метнул в его сторону тяжелый, насаженный на трос крюк. Малко отскочил, однако Хейнц начинал замахиваться снова.
– Не спешите! – крикнул чей-то повелительный голос.
Тот остановился, крюк повис в воздухе, налитые кровью глаза буравили Малко.
– Герр штурмфюрер, – сказал Хейнц просяще, – разрешите мне прикончить его немедленно!
– Подождите. – Человек в кожаном пальто подошел к Малко и приблизил лампу к его лицу. Малко судорожно вытер кровь, струящуюся по его щекам.
– Кто вы такой? – спросил Карл.
– Я назвал вам свое имя. Оно – настоящее, – как можно спокойнее ответил Малко.
– Он все время спрашивал о Руди! – завизжала Ева. – Он повторял, что думает, будто Руди жив!
– Вы знали Руди Герна? – спросил Карл.
– Нет.
– Свинство! – заорала Ева. – Отпихнув Карла, она кинулась к Малко, ударила его коленом в живот и впилась зубами в шею. Гигант ее оттащил, однако она продолжала кричать и бесноваться.
– Приди в себя, – сказал Хейнц, чтобы ее успокоить. – Я сам им займусь. Клянусь, этот тип пожалеет, что приехал в Руфольдинг. – Подступив к Малко, он одной здоровенной рукой сдавил ему шею, а другой начал наносить удары. Малко вырывался, но гигант был гораздо сильнее. Малко пытался крикнуть, но из его горла вырвался приглушенный хрип. Словно в отдалении, слышался голос Евы, кричавшей:
– Убей его! Убей его!
Того не надо было упрашивать. В глазах у Малко потемнело, и он потерял сознание.
Очнувшись, Малко почувствовал, что связан по рукам и ногам. Тело невыносимо болело. Казалось, по нему, дробя кости, проехал бульдозер. Домик теперь освещался лампой, подвешенной к потолку. Отто, Карл и гигант о чем-то тихонько совещались с Евой. Неизвестно, сколько прошло времени. Стараясь не шевелиться, он закрыл глаза, однако успел заметить в углу свой открытый чемодан.
– Позвольте мне подвесить его на крючке, герр штурмфюрер! – умолял Хейнц. – Это, конечно, грязный еврей. Эти сволочи так нам нагадили!
Карл сухо ответил:
– Заткнись, дурак! Ты хочешь, чтобы мы влипли? Отто, что ты нашел в чемодане?
– Пистолет! – торжествующе ответил владелец отеля. – Наверняка это еврейский шпион. – И печально добавил: – Он явился сюда, чтобы разузнать о бедном Руди... До чего мы дошли!
– Ах, Руди! – прервала его Ева со слезами в голосе, – жутко представить, что он не смог приехать даже на похороны мамочки!..
Гигант вздохнул:
– Герр штурмфюрер, разреши...
Окончательно пришедший в себя Малко едва не вскрикнул от радости. Ну конечно же! Погибший в России Руди не смог приехать на похороны своей матери! Совершенно нечаянно, благодаря счастливой случайности, он сумел напасть на след. Малко сразу же захотелось жить, выжить во что бы то ни стало!
– Вот что мы сделаем, – объяснял Карл. – Хейнц спрячет его в багажнике своей машины и завтра рано утром поедет рыбачить на озеро Топлиц. Хейнц, ты должен следить за тем, чтобы он еще дышал. Это очень важно. Потом бросишь его в воду, но не упускай конец веревки. Карманы набей камнями, потом их выброси, чтобы он сразу же всплыл. Когда его найдут, то вряд ли что-нибудь заподозрят. И без зверств, – кончил он. – Я не желаю историй с криминальной полицией.