– Здесь никого. Показалось, наверное.
– Да, поди звери какие-нибудь возились, – ответил второй дозорный. И оба, потеряв интерес к кустам, двинулись прочь.
Тим вспомнил, как дышать, когда дозорные скрылись за деревьями. Чужой больше не ощущался рядом. Может, показалось?
Надо спрятать тело. Тим поднялся на ноги и не без труда выволок Ренара из кустов. Оттащив тело на плечах в ближайший овраг, Тим прикрыл его ветками и вернулся к кустам, замести следы.
Но следов не было. Вообще. Словно Тим никогда не заходил в эти кусты, не привязывал к дереву пленника, не тащил по земле и сквозь ветки тяжелое тело. Ни одной сломанной веточки или оборванного листика. Ни одного отпечатка ноги. Ничего! Даже куча, оставленная Ренаром, исчезла.
Тим осматривал место, бессмысленно моргая. Как так? Ему же не приснилось? Неужели это удар по голове при побеге так сказывается? Может, Тим потихоньку сходит с ума?
Он тряхнул головой и пошел к оврагу. Нужно спрятать тело получше.
Парень стоял над голозадым распростертым телом солдата и соображал. Куда его девать? На дне оврага тек ручей, но он слишком мелкий, чтоб скрыть тело. Горные реки ненадежны в этом плане. Течение скорей всего снесет тело, даже с камнем на шее. Может, найти расщелину в глубине оврага и понадеяться, что местные хищники или падальщики обрадуются мертвечине.
Тим собрался уже снова тащить тело, как оно каким-то непостижимым уму образом исчезло. Парень от неожиданности сел на землю прямо там, где стоял. Тело словно просеялось сквозь землю и камни.
Перед глазами поплыло. Тим лихорадочно озирался, снова ощущая того невидимого чужака. Парень ощупал землю в том месте, где лежало тело. Ничего! Не осталось ни малейшего следа, что здесь когда-то лежал убитый солдат. Затем Тим зачем-то ощупал свое тело и схватился за голову.
Страшно? Еще как! Тим многое повидал для своего молодого возраста. Много смертей, драк, голод. Но он ни разу не видел, чтоб тело человека растворялось. И не ощущал вот таких сущностей рядом с собой. Кто это такой? Какой-нибудь местный дух? Он слышал, что есть где-то старцы, заклинающие духов. Кто знает, какие еще сущности водятся в этих горах?
Кем бы ни была эта загадочная сила, она вроде на стороне Тима. Отвела глаза дозорному, спрятала тело. Наверное, следы в кустах тоже она подчистила. Но почему? Чем он, Тим, такое заслужил? Почему сила заступилась именно за него?
К страху примешалось чувство благодарности.
– Спасибо тебе, неведомый помощник! – Тим чувствовал себя немного глупо, благодаря пустоту. Но ведь в пустоте кто-то был. Тим до сих пор ощущал это присутствие. Или его отголоски, он не мог разобрать. А может быть, он уже просто запутался в собственных ощущениях, но тем не менее, парень продолжал говорить вполголоса. – Ты не злись, я скоро уйду и не буду тебе мешать. Отпусти меня, пожалуйста, и не растворяй мое тело в земле, если тебе не трудно…
И почти тут же пространство вокруг вернулась к нормальному состоянию. Неведомый помощник ушел. Тим понял это сразу. Перестало звенеть в ушах от посторонней силы.
Она теперь очень сильная. Она может прыгнуть с одной горы на другую. Собственно, ей даже прыгать не обязательно. Нужно только пожелать оказаться на соседней вершине. Или на любой другой горе в мире. Она может погладить пуму или медведя. Может бегать со стаей волков как своя. Может летать с ветром и течь вместе с водами реки. Ей больше не требуются еда и питье.
Она умерла?
Нет. Ну, почти…
Она – больше не она.
Ну, почти…
Она нашла его… Тима… Он жив. Почуяла чье-то отчаянное желание выжить. И тоску… Светлую и легкую. Тоску по несбыточной мечте. Не по такой мечте, которая превращается в в камень на шее, иссушая силы, забирая радость. Не по такой мечте, в которой ты каждый раз разбиваешься о напрасность всех попыток достичь ее, а надежда собирает твое истерзанное естество, склеивая его во все более неточное подобие целого. Не по такой мечте, какая была у нее самой, когда она была просто человеком. Когда ее звали просто Карими.
Она крутилась вокруг Тима последние дни. Купалась в его любви к жизни. Рядом с ним нечего было делать таким, как она. Не требовалось.
Ее вмешательство нужно было чуть дальше. Там, где стояло войско.
Оно напоминало ей чудовищный винегрет, в котором откровенно протухшие продукты были смешаны со свежими, теряющимися в общей кисло-плесневелой вони. Войско источало злобу, алчность, похоть, ненависть, иногда надежду, еще реже – любовь. Это чувство, как поистине бесценный бриллиант, не портилось вне зависимости от того, среди какого дерьма находилось. Именно эти крупицы человеческого Света и надлежало собирать в специальные сосуды таким сущностям, как она.