«Кто все знает, тот все может, — говорит он. — А мы с тобой много ли знаем, Маркус?»
Сидя рядышком, оба ждут не дождутся, когда же займется новый день. Ведь в этот день должна прийти матушка Маркуса, ставшая матерью и Крабату.
Уже ближе к полудню с того берега слышится крик:
«Эй, мельник, опусти-ка мостки!»
Мельник выходит навстречу непрошеной гостье.
«Кто такая?»
— «Я — мать! Отдай мне моего сына!»
— «Твоего сына здесь нет. Уходи отсюда, старая!»
— «Отдай мне сына! Не то ручей от мельницы отверну!»
Мельник отвечает громким хохотом. Ручей-то из болота вытекает, а болото на много километров тянется и вглубь на много метров уходит. Так что отвернуть его никто не в силах. Это все равно что взяться огонь спалить.
В третий раз требует мать: «Отдай мне сына!»
«Дьявол тебя подучил!» — злится мельник: бессилен он против матери, если она трижды потребует отдать ей сына.
Взмахивает он рукой, и над черной водой ложатся мостки. Без колебаний ступает на них женщина. Скрывшись на минуту с ее глаз, мельник быстро превращает батраков в воронов и загоняет их на жердочку в темной комнате. Потом вводит туда мать.
«Ищи среди них своего сына, — говорит он со смехом. — Коли найдешь — забирай! А уж коли не найдешь, не взыщи: умрет в тот же час. Ну как, хочешь рискнуть?»
Женщина даже не слушает его речи. Она вглядывается в двенадцать воронов, сидящих на жердочке: одиннадцать роются клювом под левым крылом, и только один — под правым.
На него и показывает женщина.
«Вот мой сын! — говорит она уверенно. — Отдай мне его!»
«Проклятая баба!» — вопит мельник.
Делать нечего. Приходится ему отпустить Маркуса на все четыре стороны.
«Вот этот тоже мой сын! И его мне отдай!» — требует мать и указывает на того ворона, у которого поблескивает что-то на правой лапке.
Мельник хохочет так, что стены дрожат.
«У этого вообще нет матери!»
«А вот и врешь: я его мать! — бесстрашно объявляет женщина. — Отдай его мне!»
«Его ты только дважды потребовала, так что еще можешь одуматься! — грозно говорит мельник. — Коли твои слова ложны, после третьего раза он на твоих глазах обернется волком. А я и пальцем не пошевельну, чтобы спасти вас с Маркусом от его когтей!»
Правой рукой мать обнимает Маркуса, а левую протягивает к другому сыну: «Отдай мне его!»
«Ты сама этого захотела!» — рычит мельник и дотрагивается до ворона — Крабата палочкой.
В тот же миг к Крабату возвращается человеческий облик, он бросается к матери, и та обнимает его свободной рукой.
Мельник так огорошен, что не в силах слова вымолвить.
А Крабат уже обнимает мать: «Благодарю тебя, матушка. — Потом поворачивается к мельнику: — Давай мой заработок, хозяин!» Глаза мельника мечут искры.
«Вон отсюда!» — вопит он так, что пена изо рта брызжет.
«Тогда я сам возьму то, что мне причитается», — говорит Крабат.
«И я, я тоже возьму сам», — вторит ему Маркус и делает шаг к двери. Но мельнику жалко золота, и он сломя голову мчится на мельницу, готовый защищать свои мешки.
Быстрее молнии вбегает в его комнату Крабат, хватает ту книгу, которую можно упрятать под рубаху, и, выскочив во двор, кричит: «До свидания, братцы, мы еще увидимся!»
«Недолго осталось!» — добавляет Маркус.
И пока мельник сторожит свое золото, мать с сыновьями выбираются из болотистого леса — блуждающим огонькам так и не удалось заманить их в трясину.
А на рассвете второго дня они уже в родных местах.
На то золото, что было взято на мельнице, они откупили домик под липой и пригласили всех соседей отпраздновать вместе с ними счастливое возвращение под родимый кров.
VIII
В ту же ночь мельник обнаружил, что одна из книг пропала. Первая его мысль — это дело рук Крабата. Но как тот добрался до книг? Не мог же парень знать, что с помощью шнура их можно похитить. А кроме того — шнура-то у него не было!
Мельник выдвинул ящик стола — оба шнура на месте.
Он рассмотрел их внимательно: сомнений нет, те самые.
Сосчитал нити: число сошлось. Тогда он решился на последнюю проверку: если шнуры настоящие, то любой огонь погасят, даже лесной пожар. Сунул он первый шнур в пламя горящей свечи — шнур тлеет, свеча горит. Схватился за второй — свеча горит, а от шнура только кучка черного пепла осталась. Принюхался к золе мельник, почуял, что от нее паленой шерстью пахнет, и от ярости совсем голову потерял. «Воры! — кричит. — Обманщики!»