Спешился мельник там, где болото еще не высохло, и, спрятавшись в зарослях ольхи, увидел толпы людей, копошившихся у края долины. Доволен мельник: не зря растечется по полю блеск его третьего кольца. Видит он, как поглощены работой его враги, слышит, как разносится окрест их песня, но слышит также глухие стоны сохнущего болота, видит, как зловонная вода вливается в клокочущий поток, и понимает: пришла пора вырвать язык у песни и залечить раны истекающего кровью болота. Снял он кольцо с пальца и дал ему строгий наказ: засыпать свежевырытые канавы и в один миг уничтожить людей — двенадцать раз по двенадцать сотен, — не тронув одного только Крабата. Этому уготовил мельник особую смерть, долгую и мучительную, смерть на глазах у всех — в том числе на глазах у детей и женщин, вынашивающих младенцев. Отныне женское чрево не породит бунтарей.
И мельник с силой швырнул кольцо в небо над долиной.
Взлетело кольцо ввысь, разомкнулся мерцающий круг, вырос беззвучно вверх и вширь и превратился в огромный черный гриб. Из середины гриба молнией сверкнул нестерпимо яркий свет, и оглушительный гром расколол небо. Двенадцать раз по двенадцать сотен ослеплены светом, оглушены громом; только что выкопанные канавы засыпаны дрогнувшей землей, а болотная вода у запруды захлестнула и мертвых, и живых и унесла всех назад, в болото.
Но из толпы тех, кого не уничтожило кольцо мельника, выступил вперед Крабат. Не медля ни минуты, устремился он по долине смерти туда, где, выйдя из засады, ждал его мельник — черная громада на фоне темных кустов. Еще издали крикнул Крабат — и его крик потряс небо наподобие грома, непременного спутника ослепительных молний: «Мельник! Я поклялся, что уничтожу тебя своими руками. Иду исполнить эту клятву!»
«А ведь у матери огонь-то погас!» — раздалось в ответ вслед за взрывом злорадного хохота.
Крабат слегка отступил в сторону, и мельник увидел за его спиной высокую худую женщину во всем черном, с глиняным горшком в руках. В горшке спокойно горел огонь из ее очага.
Черный Мельник поражен. От ужаса кровь застыла в его жилах и руки-ноги онемели. Но, изрыгнув страшное проклятье, он разорвал оковы страха, взвыл по-волчьи и, вырвав из собственного черепа мозг, швырнул его в женщину.
Однако Крабат перехватил на лету мозг мельника — такой же твердо-текуче-блестящий, как и кольцо, — и бросил на кучи земли, преградившие путь болотной воде. Вода вновь с ревом устремилась к реке, что текла посреди долины, и Крабат стал подступать к мельнику. И чем ближе он подступал, тем выше казался. Никакого оружия при нем не было. Их разделяла всего сотня шагов.
«Послушай-ка, Крабат, — не выдержал мельник. — Наши силы равны. Мне с тобой не справиться, но и тебе меня не одолеть. Поэтому предлагаю: давай поделим поровну и мельницу, и все остальное. Помнишь, как я делил зайца? Ведь по-братски делил? Станем союзниками, станем друзьями! Нет в мире силы, способной противостоять нам обоим. Вот тебе моя рука, брат Крабат! — Он рассмеялся дружелюбно и звонко и повторил: — Вот тебе моя рука!» Осталось всего десять шагов.
«Не рука мне твоя нужна, а жизнь!» — отрезал Крабат.
«Постой, погоди! — заверещал мельник. — Предлагаю тебе две трети…»
«Нет, только все целиком!» — не пошел на уступки Крабат. Осталось уже пять шагов. Мельник все так же стоит с протянутой рукой, и пальцы его дрожат. Между ними всего два шага.
Вдруг мельник вскакивает на коня и во весь опор несется назад, на мельницу. Русло Черного Ручья сухо — лишь кое-где поблескивают темные лужи, — мельница молчит, батраки разбежались, свинарник пуст.
Внутри сидят на мешках с золотом двое крикунов — без помощи мельника им мешки не развязать.
«Что вам здесь надо?» — набросился на них мельник, брызжа слюной от злости.
«Хотим предложить тебе небольшую сделку, — ответил один из них, лихо заламывая шапку. — Мы с напарником раззвоним на всех углах, что твоя мельница мелет по-прежнему и что Крабат теперь твой приятель и союзник — словом, что-нибудь этакое. А ты за это дашь каждому из нас по мешку».
Молча выхватил мельник свой острый меч, зарубил крикунов и бросил их тела в пересохший ручей.
Колесо со скрипом и скрежетом сделало пол-оборота, но двигалось медленно, из последних сил.
Распахнул мельник дверь своей комнаты и тяжело рухнул на сундук. Дернулось колесо и замерло — теперь уж навсегда. Черная Мельница перестала молоть.