Едва Маркус вышел на площадь, как барышники плотно обступили его со всех сторон. Такого вола на рынке еще не видывали!
"Сколько хочешь за него, приятель?" - кричит один. А второй: "Пошли выпьем по маленькой, да и по рукам!" И третий: "Ни с кем не рядись, приятель. Тут все одно жулье! Продай вола мне, я по совести заплачу!"
Что тут началось! Все ругаются на чем свет стоит, никто никого не слушает, уже и кулаки в ход пошли. А Маркус стоит себе спокойненько, почесывает вола между рогами и говорит - негромко, но так, что все слышат: "Вола получит тот, кто больше заплатит!" Опять все разом орут, опять стараются один другого оттереть, оттолкнуть, в сторону оттащить. Наконец протиснулся к Маркусу главарь всех барышников - толстый, как бочка, алчные глазки жиром заплыли, а рот огромный и прожорливый, как у акулы. Он самый большой пройдоха из всех, что когда-либо обжуливали крестьянина.
"Бери, пока дают! - шепнул он Маркусу. - Сроду еще за вола такую прорву денег не отваливал!"
И вдруг как заорет: "Бери, тебе говорят, и сматывайся, пока я не передумал!"
Маркус взял деньги - их оказалось вдвое больше, чем он рассчитывал. Отвязав шнур, он тотчас отправился восвояси. Барышники вместе с главарем заспешили к городским воротам - собрались обмыть выгодную сделку в придорожном трактире.
Шумной компанией ввалились они в зал, расселись за столами и ну командовать! Подай им и то, и это, и окорок, и жаркое, и вино, и шнапс. А один из них велит служанке:
"И нашему чудо-волу кинь-ка сенца! Пусть живет да здравствует, пока не сдохнет!" Вошла служанка в хлев, а вол как заговорит человеческим голосом: "Принеси-ка и мне жаркого!"
Та со страху чуть об пол не грохнулась. А опомнившись, со всех ног бросилась в зал и, запинаясь на каждом слоге, еле выговорила:
"В-в-а-ш в-о-ол пп-ро-о-с-сит ж-ж-жаркого!"
"Вот это да! - завопил перекупщик. - Пускай тогда и шнапса тяпнет!"
Взрыв хохота, все горланят и, шатаясь, вываливаются из трактира - пошли вола шнапсом поить. А вот и дверь хлева. Открыли ее, и наружу со щебетом вылетела ласточка. Хлев пуст. Главарь перекупщиков мешком осел на кучу навоза: "Ну и жулик! Надуть меня, самого ушлого из всех барышников!" И взревел, словно вол, которого живьем жарят на вертеле.
Когда Маркус явился домой, Крабат уже поджидал друга, стоя в воротах.
"Вот удача так удача! - улыбнулся он. - Небось теперь денег хватит?"
"Хватить - то хватит, да только на свиней, а надо еще и на телегу; не на себе же их тащить".
"Вола второй раз продавать не станем, - рассудил Крабат. - Чересчур уж опасно. А вот переоденься-ка стариком крестьянином. Будто пришел ты на рынок лошадь продавать..."
И опять Маркус пытался перечить, и опять Крабат убедил его - медлить и раздумывать некогда, надо товарищей вызволять. Авось кривая вывезет. А кто смел, тот два съел.
"Только поводья смотри вместе с конем не продай!" - напомнил он.
И откуда ни возьмись, стоит перед Маркусом конь-огонь, с мощной грудью и тонкими бабками, нетерпеливо копытом бьет.
Вскочил Маркус на него и галопом понесся в город. А там торговля еще в полном разгаре. Слух о том, как надули главаря перекупщиков, распространился по рынку с быстротой молнии. И окрестные крестьяне, вернувшись домой, разнесли его по всей округе. Так прослышал об этой истории и Черный Мельник.
Сразу смекнув, что напал на след Крабата, он кратчайшим путем направился в город разузнать в подробностях, кто привел вола на рынок. Уже издали видит он большую толпу барышников и зевак, собравшуюся под высокими каштанами в конце площади. Мельник проталкивается поближе, замечает вороного жеребца... Одного взгляда достаточно: он уверен, что перед ним Крабат.
Отойдя в сторону, он превращается в рыжего мужика и подходит к Маркусу - хозяину лошади - в ту самую минуту, когда один из барышников предлагает за коня цену - три тысячи.
"Вот тебе десять тысяч, - говорит Маркусу рыжебородый. - Давай сюда коня".
Протянул Маркус руку за деньгами, а мельник в тот же миг вырвал у него поводья, вскочил на вороного коня, впился в пах ему шпорами и исчез в клубах пыли.
"Поводья отдай! Поводья!" - в отчаянии завопил Маркус.