Мельник восклицает: "Ага! Все понял. И позабочусь. чтобы у меня не возникло забот". Он радостно смеется своей невольной шутке и читает дальше, негромко бормоча себе под нос:
Черной Мельнице без работников ни дня не жить.
Пока матери их не вызволят, тебе не о чем тужить.
Хорошо, что у Крабата нет матери! Мельник доволен.
Тем временем паутинная нить вытянула Крабата из трубы. Полетел он к окну, прикоснулся правой лапкой к решетке, проник внутрь и сел на каменный выступ.
Сотоварищи его спят на жердочке по-птичьи, а Крабат думает свою думу по-человечьи. Значит, матери могут вызволить своих сыновей. А разве у Крабата нет матери?
Раздел IV
С рассветом начался новый день: появился мельник, дотронулся палочкой до черных воронов и погнал двенадцать батраков на работу. А во дворе мельницы недовольно фырчал дикий кабан.
"Сами видите. - развеселился мельник, - нашему другу не нравится жить одному в лесу. Нашему другу неохота день-деньской рыскать в поисках корма. Ну-ка, Крабат, отведи его в хлев!"
Вышел Крабат во двор и видит, что кабан уже трется боком о дверь; распахнул ее Крабат, и кабан стремглав бросился внутрь. В тот же миг раздался душераздирающий визг. Крабат заглянул в хлев. Двенадцать розовых свинок визжат что есть мочи, сгрудившись в кучу в дальнем углу. А черный кабан, жадно жрет их корм.
"Чего зря шумите-то! - сказал Крабат свинкам. - Не все же сожрет, кое-что и вам останется".
Но свинки никак успокоиться не могут. Опустился Крабат на корточки и шепнул на ухо черному кабану: "Я тебя спасу. Ты меня понял?" Но кабан все чавкает, словно и не слышит. Вынул тогда Крабат из кармана кусок хлеба и протянул к его морде. Схватил кабан хлеб, да так жадно, что чуть руку заодно не заглотнул.
А на пороге уже вырос мельник.
"Сколько их тут?" - спросил он. "Двенадцать свинок да черный кабан", - ничего не подозревая, ответил Крабат. "Эй, ребята, ко мне!" - заорал мельник.
На его зов сбежались все батраки.
"Нынче устроим праздник! - объявляет мельник. - И забьем самую жирную свинью! Ибо у меня закон - всегда и во всем двенадцать!"
Крабат только диву дается: его сотоварищи ничуть не рады! Кто стоит понурив голову, кто сжимает кулаки.
И вдруг вперед выступает один.
"Мы не хотим есть мясо, хозяин", - твердо и громко говорит он.
"Что ж, дело твое, - соглашается тот. - Не хочешь - не ешь. Но остальные-то хотят, верно?"
"Нет, хозяин, мы не хотим", - отвечают остальные.
"Зато я хочу! - орет мельник. - На закате солнца вернусь. Чтобы к этому часу любимое мое блюдо на столе стояло! - И зловещим шепотом добавляет: - Или одному из вас с жизнью прощаться. Можете сами промеж себя решить, для кого сегодняшний день - последний".
И благодушно насвистывая, мельник топает через мостки. С плеском и грохотом вращается колесо, заставляя батраков приняться за работу.
Останавливает Крабат того парня, что решился перечить мельнику.
"Как тебя звать?" - спрашивает. "Маркус", - отвечает тот. "Скажи-ка, Маркус, - шепчет Крабат, - какое у мельника любимое блюдо?"
А Маркус в этот день шесть слов уже сказал: скажи он еще два - лишится руки. Вот он и пишет пальцем на земле - но так, чтоб от его букв и следа не осталось.
Подумав немного, Крабат говорит, слов своих не считая: "Пиши на моей груди".
Маркус выводит на груди Крабата два слова, и Крабат прочитывает их с такой легкостью, словно и впрямь их видит.
"Кровяная каша", - пишет палец. Крабату это блюдо знакомо: свежую свиную кровь размешивают в горшке, пока она не перестанет свертываться. Добавляют майоран, соль, сахар, уксус, толченую корицу и варят на медленном огне, пока не получится густая черная каша. Едят ее вместе с тушеной свининой. Нет на свете вкусней кушанья, чем кровяная каша.
"Почему же отказываетесь?" - спрашивает Крабат.
Маркус пишет: "Там, в хлеву, наши товарищи. Такие же, как мы".
Побледнел Крабат от ужаса, оторопело глядит на Маркуса: "Разве нет способа их спасти?"
И Маркус выпаливает одно - единственное слово - последнее, дозволенное на этот день: "Нет!"
Прикидывает Крабат и так и этак. Что ни говори, а решетка-то ему поддалась...
"Попробую все-таки, - говорит он. - Хочешь мне помочь?"
Маркус в ответ только кивает.
"Поработай пока что за двоих, за себя и за меня, - говорит ему Крабат.