Самое неприятное, Чулла прямо заявил, что Балджеру с Флемми отводилась в преступной схеме не последняя роль. «Я мог бы прижать их к ногтю», – утверждал он. Балджер с Флемми не накачивались вместе с Чуллой и остальными гангстерами выпивкой и кокаином – вечеринки проходили без них, но когда речь заходила о деле, эти двое всегда оказывались рядом. «Случалось ли нам вместе поразвлечься? Расслабиться после тяжелого дня? Поехать вместе в Саути? Нет, – пояснил Чулла, говоря о Балджере. – Но ему и Стиви деньги перепадали всегда».
Визит к О’Салливану был чистой воды аферой: агенты не могли обсуждать дело Балджера с прокуратурой без санкции Главного управления ФБР. Вдобавок информация о личности осведомителя держалась в строжайшей тайне, разглашение ее даже перед прокурором грубо нарушало правила бюро. Но это не остановило Морриса и Коннолли. Они рассказали О’Салливану о соглашении с Балджером и Флемми, нарушив гарантию анонимности источника.
«Мы пошли к прокурору и сказали, что наши парни отрицают свое участие в мошенничестве, – признался позднее Моррис. – Прежде всего, они тут ни при чем».
Что немаловажно, агенты затронули тему, милую сердцу ревностного блюстителя законности. Зная, чем можно заинтересовать прокурора, они упомянули о Дженнаро Анджуло. «Мы объяснили О’Салливану, что у этих ребят большие возможности. Они помогают решить главную нашу задачу – выйти на мафию». Агенты попросили прокурора принять во внимание эти факты и не привлекать Балджера с Флемми к ответственности.
Прокурор не стал допытываться, откуда у фэбээровцев столь твердая уверенность в невиновности своих подопечных – поверили ли они гангстерам на слово или провели расследование, подтверждавшее непричастность Балджера с Флемми к махинациям на скачках. Моррис знал: О’Салливан должен быть уверен, что на слушании не всплывут неожиданные факты, способные развалить всю его работу. Позиция обвинения строилась на показаниях ключевого свидетеля. Доверие к Толстяку Тони решало исход дела в суде, и вот Балджер с Флемми собирались объявить его лжецом. Поставить свое слово против слова Чуллы.
О’Салливана изрядно раздосадовало, что агенты так долго тянули с визитом, однако он внимательно выслушал их доводы и пообещал сообщить о своем решении в самое ближайшее время. «Он сказал, что все обдумает, – вспоминал впоследствии Моррис. – Прокурор отнесся сочувственно к нашему предложению, но хотел обсудить его с Томом Дейли, который вел дело».
Моррис и Коннолли ушли от О’Салливана приободренные. Такое случалось и прежде. Информаторам ФБР удавалось избежать уголовного преследования в обмен на определенные услуги в будущем – и подобная практика вполне оправданна, ибо в итоге правосудие оказывается в выигрыше. В действительности, рассчитывая выторговать поблажку для своих осведомителей, агенты делали ставку на самый главный свой козырь. Они постарались убедить О’Салливана, что гангстеры представляют несомненную ценность для прокуратуры, поскольку могут помочь в формировании обвинения против самого Дженнаро Анджуло. К тому же Балджер и Флемми не были главными фигурантами дела о мошенничестве на скачках. Основным обвиняемым считался Хауи Уинтер. В его махинациях осведомителям ФБР отводилась роль второстепенная – идеальная позиция для негласного сотрудничества с бюро. Никто не мешал О’Салливану исполнять свой долг, безжалостно круша банду «Уинтер-Хилл», от него требовалось лишь пощадить двух лейтенантов гвардии Уинтера, позволить им выкарабкаться из-под обломков.
Несколько дней спустя О’Салливан письменно уведомил Морриса, что Уайти Балджеру и Стиви Флемми не будут предъявлены обвинения. Неожиданный поворот в деле у многих вызвал недоумение: как могло случиться, что прокуратура не сумела собрать достаточных доказательств причастности к мошенничеству Балджера и Флемми – записей телефонных разговоров и квитанций из отелей, которые подтвердили бы правдивость показаний Чуллы, ведь с другими фигурантами осечек не возникло. Но происшедшее посчитали попыткой прокуратуры прикрыть собственные огрехи, допущенные в ходе следствия, и поднявшиеся было разговоры вскоре утихли. Моррис поспешил передать хорошие новости куратору Балджера, и тот остался весьма доволен. Позднее Коннолли вспоминал свой разговор с О’Салливаном: «Он надеялся, что Балджер с Флемми оценят этот жест по достоинству, как и ФБР, потому что понимал: мы слишком долго тянули, прежде чем раскрыть имена своих информаторов». Как оказалось, у обвинения имелись доказательства виновности Балджера и Флемми. «Чулла сдал их со всеми потрохами, выступив перед Большим жюри», – признал Коннолли.