– Как вы, вероятно, знаете, в зоне интенсивного наркотрафика работают несколько оперативных групп по борьбе с преступностью и нелегальными иммигрантами, – продолжал он, не обращая внимания на мое замечание. – ФБР, Управление по борьбе с наркотиками, местные правоохранительные органы и, конечно, БАТ объединяют свои ресурсы в некоторых особо опасных случаях.
Телли пододвинул кресло и сел напротив меня.
– Примерно год назад мы сформировали группу для расследования убийств в Париже, которые, по нашим данным, совершал один и тот же человек.
– Не слышала о серийных убийствах в Париже, – сказала я.
– Во Франции мы контролируем средства массовой информации лучше, чем вы, – заметил генеральный секретарь. – Понимаете, доктор Скарпетта, сведения об этих убийствах появлялись в печати, но без сенсационных подробностей и лишнего шума. Парижане узнают об убийстве, женщин предупреждают, чтобы они не открывали двери незнакомым людям, и так далее. Но это все, что сообщается. Мы считаем, обществу полезнее не знать о пролитой крови, раздробленных костях, порванной одежде, следах укусов, сексуальных извращениях.
– Откуда появилось название "оборотень"? – спросила я.
– От него самого, – ответил Телли.
– От убийцы? – удивилась я. – Вы хотите сказать, он называет себя оборотнем?
– Да.
– Как вы можете это знать? – вмешался Марино, и по его поведению я поняла, что он не собирается вести себя вежливо.
Телли заколебался и взглянул на Миро.
– Что делал этот сукин сын? – продолжал Марино. – Оставлял свою кличку на месте преступления? Может, прикалывал записки к телам жертв, как в кино? Не люблю, когда в это дерьмо встревает большое начальство. Надежней всего работают трудяги вроде меня, которые не боятся запачкать ботинки, шастая по грязи. Как только в дело ввязываются оперативные группы и компьютерные системы, все идет прахом. Дело усложняют, придумывают ему заумные объяснения, хотя причина совсем простая...
– Здесь вы ошибаетесь, – оборвал его Миро. – Оборотень очень умен. У него были собственные основания, чтобы сообщить свое имя в письме.
– Кому было отправлено письмо? – осведомился Марино.
– Мне, – сказал Телли.
– Когда это случилось? – спросила я.
– Около года назад. После четвертого убийства.
Он развязал папку и вынул письмо в прозрачном конверте-файле. Телли передал его мне, легко коснувшись пальцами моей руки. Письмо было написано по-французски. Я узнала тот же странный угловатый почерк, который обнаружила на коробке в контейнере. На листке почтовой бумаги, запачканном кровью, было написано женское имя.
– В нем говорится: "Они все умрут за грехи одного. Оборотень". Листок почтовой бумаги принадлежал жертве, это ее кровь. Но меня больше всего озадачило то, как он узнал, что я связан с расследованием. Этим отчасти объясняется причина вашего присутствия здесь. У нас есть веские основания полагать, что убийца принадлежит к могущественной семье, его родителям прекрасно известно, чем он занимается, и они всячески препятствуют его разоблачению. Не обязательно из-за сильной любви, а так как должны сделать все возможное, чтобы защитить себя.
– Поэтому они отправили сына через океан в контейнере? – спросила я. – Мертвым, неопознанным, за тысячи миль от Парижа?
Миро изучающе посмотрел на меня, поглаживая серебристую авторучку. Кожа кресла скрипнула, когда он повернулся в мою сторону.
– Вероятно, нет, – ответил мне Телли. – Вначале мы думали так же, поскольку все указывало, что труп в Ричмонде принадлежит убийце. Надпись об оборотне на коробке, описание тела, насколько позволяло его состояние... Дорогая одежда, в которую он был одет, но когда вы прислали нам дополнительные сведения о татуировке, цитирую: "Желтые глаза, заштрихованные темными чернилами в попытке сделать их меньше..."
– Помедленней, помедленней, – вмешался Марино. – Вы говорите, у этого оборотня была татуировка с желтыми глазами?
– Нет, – произнес Телли. – Мы говорим, что она была у его брата.
– Была? – спросила я.
– Мы подойдем к этому позже, и может, вы начнете понимать, почему то, что случилось с вашей племянницей, косвенно связано с этим делом, – сказал Телли, снова заставив меня мучиться. – Вам известен международный преступный картель, который мы называем "золотые снабженцы"?
– О Господи, – выдохнула я.
– Их называют так из-за любви к усиленным патронам "голд-дот", – объяснил Телли. – Они ввозят их контрабандой из-за границы и применяют исключительно для собственного оружия. Поэтому, как правило, мы отличаем их налеты от других преступлений по пулям "голд-дот".
Я вспомнила гильзу "голд-дот", найденную в "Куик-Кэри".
– Когда вы отправили нам информацию об убийстве Ким Люонг – слава Богу, вы это сделали, – все встало на свои места, – сказал Телли.
Затем заговорил Миро:
– У всех членов этого картеля имеется татуировка с двумя яркими желтыми пятнами.
Он нарисовал их на официальном бланке. Пятна были размером с десятицентовик.
– Символ членства в могущественном преступном клубе и напоминание, что, вступив в него, человек остается членом сообщества клуба навсегда, так как татуировку нельзя свести. Единственный выход из картеля "снабженцев" – смерть. Если только не сделать желтые кружочки меньше и не превратить их в глаза. Маленькие совиные глаза: просто и быстро. Потом сбежать куда-нибудь, где никто тебя не будет искать.