— Слушаю вас, — растягивая слова, пробормотал майор из ментовской «контрразведки».
— Привет, это Бакула, УБНОН, — сказал опер, выходя на улицу и садясь в поджидающий напротив входа «жигуленок». — У тебя есть минутка, пересечься?
— Это срочно? — не задавая лишних вопросов, уточнил Лисицын. По тону, которым разговаривал едва не посаженный им опер, он сразу понял, что речь идет о серьезном деле. — Тогда подъезжай прямо ко мне, я подожду...
— Давай лучше встретимся снаружи, у сквера, — зажимая трубку плечом и выруливая на проезжую часть, предложил Толик. — Я буду ждать в красной «шестерке». Через полчаса.
— Договорились, — подытожил минутный диалог Лисицын и повесил трубку.
— Ну, сволочь, держись! — гоня авто по проспекту, прошептал Бакула, перед глазами которого стояла скуластая, кучерявая физиономия подполковника Трегубова. — Я тебе покажу, как людей убивать!.. Ты у меня за Валерку кровавыми соплями харкать будешь!
Припарковав машину у засыпанного кучей грязного снега ограждения, напротив расположенного недалеко от центра двухэтажного логова «чистильщиков», презираемых большинством простых ментов, опер взглянул на часы. Не успел он отвести взгляд от циферблата, как справа щелкнула открываемая дверь и на сиденье, вместе с клубами морозного воздуха, с зажатой между зубов сигаретой свалился майор.
— Задерживаешься, — буркнул он, давя в переполненной пепельнице хабарик. — В чем проблема?
— Про сегодняшнюю бойню на Литейном слышал? — Бакула повернул лицо к благоухающему дорогим одеколоном Лисицыну.
Тот неопределенно пожал плечами и скривил рот.
— Ну... краем уха, — нахмурил майор кудлатые брови. — Ближе к телу, парень, у меня всего пять минут. И никаких микрофонов в пуговицах.
— Трегубов давно и с успехом пашет на черномазого, — протягивая фотографию, только что снятую им в фотоателье с негатива, тоном палача сообщил Толик. — Это мы нашли при обыске, в тайнике, на хате у наркобарыги. Не знаю, как она к нему попала, но монтажом здесь и не пахнет, у меня есть сам кадр... Утром мы провернули операцию, находясь в полной уверенности, что парни из группы поддержки подложили в тачку Нигерийца килограммовую упаковку с кокаином, которую мы добыли оперативными методами, неофициально. Но после экспертизы выяснилось, что за то время, пока кока была в руках у Трегубова, она сказочным образом превратилась в борную кислоту... Валерка об этом узнал и решил взять за горло нашего командира, сунув ему в нос прямо в кабинете точно такую же фотку, где он едва не целуется с загорелым хозяином пляжа... А тот угостил его чем-то тяжелым по кумполу, вырубив на минуту, и со знанием дела инсценировал вооруженную разборку, с якобы самозащитой от пьяного продажного опера. Я только что из морга, экспертиза показывает след от удара на голове, но на лепилу давят сверху, заставляя отметить только пулевые ранения...
— Интересное кино. — Нахмурившись еще больше, Лисицын долго разглядывал снимок, после чего, переглянувшись с Толиком и получив молчаливое согласие, расстегнул «молнию» на куртке и спрятал фото во внутренний карман пиджака. — Это все?
— Доказать подмену нельзя, порошок был «левым» и официально его экспертиза не производилась. Если не считать пробы Валеры Дреева «снежка» на зуб... Теперь против Лероя у нас остался только одинокий свидетель, но для того, чтобы продолжать держать ниггера закрытым до суда, этого мало. Скоро стараниями адвокатов он будет на свободе, если уже не вышел, и за жизнь свидетеля я не дам и гроша... Но главное в другом, — скрипнул зубами Бакула. — Трегубов убил моего коллегу, друга, и должен за это ответить!..
— Хочешь дать делу официальный ход? — уточнил Лисицын. — Если наверху твоего шефа прикрывают, можешь попасть в жернова и поломать косточки... Мне-то ничего не грозит, и я могу на основании твоих показаний и результатов экспертизы завести дело, только тогда придется честно рассказать и про левый кокаин, и про снимки с негативами, ну и, разумеется, отпустить негра на все четыре стороны.
— Значит, будем работать по закону, — сухо сказал Толик. — Я готов. Черномазой обезьяной займутся «старшие», у них есть свой интерес. А эта тварь Трегубов должен нюхать парашу, и я добьюсь, чтобы он был к ней поближе, чего бы мне это ни стоило!
— Ну-ну... Давай вот что... Сейчас я срочно уезжаю в Лодейное Поле, вернусь только поздно ночью, — задумчиво почесав мясистый нос, произнес майор. — А завтра с утра, часикам к восьми, загляни прямо ко мне в резиденцию, и там расставим все точки.
— Давай, — кивнул Бакула, включая дующий из жалюзи на торпеде горячий воздух на полную мощность и протирая начинающее потеть стекло.
— Главное — негатив не забудь, без него толку не будет! — вылезая на мороз, произнес Лисицын, громко хлопая дверью.
Перейдя дорогу, он скрылся за дверями здания, оставив опера наедине со своими мыслями.
«Если облажаются, бакланы, кончу гниду подполковника сам! — решительно подумал Бакула, трогаясь с места. — Подстерегу в подъезде и грохну из не засвеченного у баллистиков китайского „ТТ“!
ВОР В ЗАКОНЕ
Вишня вернулся в кресло, бросил окурок в серебряную пепельницу, двумя большими глотками осушил стакан с огненным маслянистым пойлом и нахмурил брови, уронив их над одутловатыми, в прожилках, щеками.
— Братва объявила тебе войну, Чахлый, — скрипучим голосом холодно сообщил он. — Вчера, в Зеленогорске, на даче у залива, был сходняк, в котором приняло участие четверо весьма авторитетных в Питере людей, а именно — Димыч, Червонец, Саша-кикбоксер и Реваз. Двоим из них, как я точно знаю, ты уже успел наделать кучу неприятностей... Остальные, будучи наслышаны о появившейся команде «камикадзе», руководимой бывшей «шестеркой» Кайманова, тоже не стали дожидаться, пока пострадает их отлаженный бизнес, и, пораскинув мозгами, примкнули к Червонцу и Димычу.
Пожевав губами, Вишня тяжело вздохнул.
— Я — не «шестерка»! — Скулы Чахлого недобро заиграли. — А мозгами они у меня точно еще пораскинут! В самом прямом смысле!..
— Это не мои слова, так что остынь и слушай! — резко отсек вор. — Короче, ты однозначно встал поперек горла всем, и начиная с сегодняшнего дня за твою жизнь не дадут и гроша! Ведь противостоять трем сотням боевиков этого синдиката ты, уж извини, не сможешь при всем своем желании... Впрочем, — словно нехотя, помявшись, добавил Вишня, — я уверен, что ситуацию еще можно поправить...
— Каким образом? — тяжело дыша, сквозь зубы процедил Чахлый. — Упасть всем им в ножки, обливаясь горючими слезами?! Не дождутся, суки... Война — так война... Кровью умою до самой блевотины...
— У меня отличная служба безопасности, возглавляемая бывшим полковником КГБ, но телохранители — не гладиаторы и не годятся для широкого применения, — пропустив яростную реплику Чахлого мимо ушей, продолжил свою речь хозяин пентхауза. — И я уже давно подумывал отправить на заслуженный отдых команду Кита — мою, так сказать, боевую группу. Он — придурок, по большому счету неспособный на решение серьезных задач. А у меня, особенно теперь, когда я поставлен на это место, — Вишня ткнул указательным пальцем в паркетный пол, — очень большие планы!.. Город запущен, народ устал от бардака и беспредела! Так жить нельзя, а значит, пора наводить настоящий, жесткий и справедливый, порядок, концентрируя всю власть, все крупные капиталы города в одних руках! И чтобы победить, вытеснить чужаков, как бы те ни огрызались, в качестве правой руки мне нужен смелый, решительный боец, который от жизни хочет куда больше, чем Кит и его лысые спортсмены! Пусть Кит с коммерсантов верхушки сшибает, а мы с помощником будем заниматься другими делами... Мой человек и его парни должны быть готовы исполнить любой приказ, каким бы он ни оказался...
— А что взамен? — недоверчиво вставил Чахлый, окончательно поняв, кого именно вор хотел бы видеть на месте Кита — Андрея Крупенина, чемпиона Союза по первым в истории страны боям без правил.
— Всё! — коротко ответил вор в законе. — Деньги, власть, авторитет, недвижимость за границей, счет в швейцарском банке и, главное, огромная мощь воровского сообщества России за спиной! На мой взгляд, это несравненно лучше, чем ежедневно потрошить барыг, ожидая налета СОБРа и подлянки от конкурентов...
Откинувшись на спинку кресла, Вишня сложил руки на пузе и тяжело засопел.